Морин вышла из машины, которая привезла ее в нужное место, улыбнулась водителю и попрощалась с ним. Такси в городе была не так, чтобы распространено, но все же имелось. Чаще тут покупали личные автомобили. Морин надо бы было об этом позаботиться. Но ей все как-то было не до этого Водить она умела, а вот машину покупать все не спешила. В новом году она обязательно это исправит.
Она ступила на дорожку, ведущую к дому. Ее слегка припорошило снегом, но от дома исходило уютное сияние. Венок на входной двери, свет во всех окнах, гирлянда на крыше. Сегодня 24 декабря, сочельник. Ей нравился этот дом, он был уютным. Но хотела ли она находится здесь этим вечером? Она не знала. Но небольшой подарок для того, к кому она направлялась, лежал у нее в сумке. Так, это была безделушка, которую она увидела на рождественской ярмарке сегодня утром на главной площади. Шар с искусственным снегом внутри. А внутри фигурка волка. Почему-то она напомнила ей Тони. Морин даже слегка улыбнулась, когда взяла его в руки и потрясла. Хлопья мило оседали на ушах игрушечного волка, а его глаза были добрыми. Можно ли было назвать Тони добрым? Да. Просто на его долю выпало слишком много испытаний. А можно ли было назвать доброй Морин? Наверное. Она не знала. Но хотела думать, что она такой была.
Волчица постучалась в дверь знакомого дома. Дверь открыл Зак, с которым она поздоровалась, и даже натянула вежливую улыбку. Он не нравился ей. Но ей приходилось считаться с его мнением, и просто терпеть его общество. Но она старалась видеться с ним как можно реже. Да, конечно, он правая рука их альфы. Но неужели больше никто не видит, что он просто двуличный ублюдок? Видимо, это именно так. Рин прошла внутрь дома, спрашивая где она может найти старшего Бреннигана.
А тот находился в гостиной. Девушка остановилась в дверях, смотря на Тони, что сидел к ней спиной и наводил порядок в подарках под большой украшенной елью. Та была пушистая и светилась всеми огнями. Морин улыбнулась. Мужчина пока ее не замечал, увлеченный своим делом. Наверное, хотел порадовать самых младших волков в стае. Наверное, они все соберутся праздновать Рождество у Бренниганов. Ну, они же одна большая семья. По идее, Клируотеры тоже часть этой стаи. Но Рин предпочитала собраться только своими родственникам. На завтрашний вечер она должна была приготовить утку, а младшие обещали украшения и остальную еду. Она уверена, что Питер принесет какую-то еду на вынос, посидит немного с ними, а потом убежит к своей вампирше. Он ее до сих пор не познакомил с семьей. А Морин было любопытно. Хоть выбор брата она не то, чтобы одобряла. Но любопытство было выше. Может, она ей даже понравится. Она же чем-то смогла Питера зацепить. И останутся они втроем. Что любовь творит с волками.
- Ровнее они не станут, - В гостиную зашел Зак, отвлекая Энтони от подарков, - У тебя очаровательные гости, братец.
Энтони наконец-то ее заметил и встал во весь свой рост, улыбаясь волчице. Девушка улыбнулась ему в ответ, пустив молнии из глаз в сторону его младшего брата. Она бы предпочла вообще не слышать из его уст комплименты в свой адрес. Вообще никаких слов в свой адрес. К черту его.
- Тони, - Морин кивнула головой в знак приветствия, - Мы можем поговорить? Наедине, - Последнее слово она подчеркнула голосом, смотря на Зака. Все знали, что эти двое не ладят.
Тони отвел ее в свой кабинет. Она тут уже несколько раз бывала, и ей очень нравилась его обстановка. А самое любимое место был подоконник. С мягкими подушками, сидением. На нем можно было сидеть и смотреть в окно, или же даже прилечь. И Морин не смогла отказать себе в удовольствии присесть туда и откинуться на подушки. Девушка достала из сумки коробочку в новогодней обертке и с зеленым бантом.
- Это тебе. С Рождеством, - Она протянула подарок Тони, - Ненужная безделушка в обстановку этого кабинета.
Странные отношения Тони и Рин напрягали всех, что со стороны Бреннигана, что со стороны Клируотер. Но никто к ним не лез с советами по поводу личной жизни, решив, что те уже взрослые и сами разберутся в своих амурных делах. Только бы не поубивали друг друга. То, что они неравнодушны друг к другу видели все, кроме них самих. А может они просто упорно это отрицали. Или не могли с таким смириться. Но недопонимание чувств висело в воздухе каждый раз, когда они оставались наедине. Но никто так и не делал первый шаг, не зная, что чувствует второй. Вот и топтались два идиота на месте, не зная, что делать.
- Я хотела узнать, есть ли у нас какой-то план? Мы уже несколько месяцев в Генриетте, а так и не сдвинулись с начальной точки, - Девушка посмотрела на кулон, что висел на шее Тони, - И сними эту штуку, я хочу поговорить с настоящим тобой, - Она прекрасно знала про эти талисманы, наколдованные ведьмой, чтобы изменять внешность. Ей больше нравилось смотреть на настоящего Бреннигана, а не на какую-то выдуманную фантазию ведьмы. Правда, не так уж, чтобы внешность Тони кардинально отличалась от настоящей. Так, пара черт тут, кое что там. Видно, что самой ведьмочке нравилось истинное обличие Бреннигана. Но все же, Морин она не нравилась, и она бы предпочла на это не смотреть без надобности.

Первая реакция парня на нее обескуражила девушку. Ну, не часто перед ее носом захлопывают двери, чуть не дав при этом по лицу той же. Парень за дверью был словно напуган. Ну, по крайне мере, в его глазах пробежал какой-то огонек, когда она представилась и сказала, то из полиции. Обычно так ведут себя те, кто виновен, или те, кому есть что скрывать. Дейзи не хотела, чтобы ей сегодня добавилось работы, так что просто понадеялась, что этот парень очень застенчивый, или же у него супер сложный замок на двери, который нужно открывать только полностью ее закрыв. Она закатила глаза, и хотела уже было застонать от всей этой ситуации, как дверь открылась, и владелец пригласил ее в дом.
Ну, не то, чтобы внутри было уютно. Скорее, мрачно и тускло, словно попадаешь на кладбище. Стены словно давили на нее своей темнотой, а горгульи будто следили с крыш зданий. Девушка улыбнулась брюнету, и прошла внутрь дома, хотя ей бы очень хотелось остаться снаружи. Она не думала, что атмосфера внутри дома будет сильно отличаться от того, что она увидела снаружи, присмотревшись к оформлению участка. А казалось бы, обычный дом, ничем не выделяющийся среди сотни таких же, что строились по тому же проекту. Да нет, этот-то как раз отличался, от чего Дейзи не была в восторге.
- А у вас тут... мило, - Сказала она, присаживаясь на диван, и испугавшись статуэтки, что стояла на камине и смотрела на нее своими каменными глазами. Она была готова поклясться, что та двигает глазами и следит. Странное чувство. А сам владелец только подогревал все это недружелюбие окружающего интерьера, казавшись каким-то холодным и отчужденным. А может, Дейзи просто это все кажется, и это все недостаток сна.
Пока хозяин ходил за чаем, на вопрос о котором Морриган ответила утвердительно, она продолжала осматривать помещение, в котором находилась. Мрачно, темно. Только вот окно, которое открыл юноша, освещало комнату, давая хоть какое-то количество света. Девушка предпочла сесть на пути его следования, чтобы оставаться в освещенном островке. А то мало ли что. Порой слишком впечатлительная от фильмов ужасов Дейзи выдели в каждом втором прохожем маньяка, ну или насильника. Хотя девушка не думала, что она интересует брюнета в этом плане, н немного боязливо все же было. Но она же ведьма. Не стоит про это забывать. Превратит его в ледяную статую, да и хватит с него. А то, что потом надо будет объясняться... Так это ничего, ведь ее папа шериф, он все поймет. От таких мыслей Дейзи немного успокоилась. Мама часто говорила, что она у нее бывает слишком большой фантазеркой. Правда, такое она говорила в детстве, когда укладывала ее спать, а та ей в ответ сама рассказывала истории, выдуманные на ходу. И игры обычно придумывала Дейзи. Но сейчас этому было не время и не место.
Брюнет вернулся с подносом, на котором стояли чашки с чаем. Идеальный цвет чая с молоком, прекрасный запах и не обжигающая температура. А еще его акцент. Это позволило сделать Дейзи вывод, что молодой человек не местный, и что приехал он, скорее всего, недавно. Раньше девушка о нем не слышала, да и отец вроде говорил, что этот дом раньше пустовал. В нем еще только пару лет назад жила старушка, как говорил отец, да такая склочная, и ей нужно было все про всех знать. Она собирала сплетни со всего города, и хранила у себя в голове. Но пару лет назад она скончалась. Что же, видимо, мистер Коллинз, как представился юноша, купил этот дом и сделал тут неплохой ремонт. Дейзи сомневалась, что старушка Мейбл жила в такой атмосфере.
- Очень приятно, мистер Коллинз, - Дейзи отпила чай из чашки, что стоила, по виду, как ее джинсы, и улыбнулась, когда почувствовала вкус напитка, - Прекрасный чай, благодарю, - Она кивнула юноше в знак одобрения, и немного удивилась, когда Соул упомянул цель ее визита, - Да, вы правы. Вы что-то об этом знаете? Может, замечали что-то странное, или необычное в последние дни? Ну, или может видели каких-то подозрительных личностей? - Соул начал кашлять, и Дейзи стало как-то не по себе, - С вами все в порядке, мистер Коллинз?
Он уверил ее, что все в порядке, хотя ей так не казалось. Кашель был скорее больной, чем словно мистер Коллинз подавился чаем, за что он, безусловно, пытался выдать свои действия. Но на глаза Дейзи попался платок, который был в чем-то черном, словно в саже. Что было странно, поскольку какого-лило источника этой самой сажи она не видела. Девушка посмотрела на Соула со смесью подозрения и волнения.
- Давно переехали в Генриетту, мистер Коллинз? Вы из Великобритании, да? По акценту заметно, - На губах Дейзи появилась улыбка, которая должна была скрыть волнение девушки. Получалось у нее, или нет, она не знала, но очень надеялась.

Гермиона знает, что его отец мертв. Потому что про это говорит все утр Гарри, показывая ей статью в «Ежедневном Пророке», и почти что тыкая ей веном Гермионе. Гарри так встревожен, взволнован. Ей просто нечего сказать, она постит улыбается на его радостное лицо. Но ей плохо. Хоть Люциус и плохой человек, Пожиратель, виновен во многих бедах. Но это не значит, что он заслуживает такой участи. Сгнить и умереть. Как самый последний человек на этой чёртовой Земле. Ей тошно и хочется сбежать от всего.
Гермиона не знает, как вести себя с Драко. Он только что потерял отца, но не кажется расстроенным. Он просто пьян. Она видит это, как только он заходит в гостиную своей нетрезвой походкой, немного покачиваясь из стороны в сторону. Она чувствует это, потому что он выдыхает пары этилового спирта в воздух, находясь рядом с ней. Он проходит мимо, но она это чувствуют, и знает, что ему так проще перестать потери. Наверное, она сделала бы так же,
Сама Герм мало пила алкоголя. Она не знала, как к нему относиться - положительно или отрицательно. Для неё он был не заеденной территорией, и она не знала, чего от него ожидать. Сливочное пиво в «Трёх мётлах» было в счёт. Разве можно назвать это алкогольными посиделкам? Она никогда не пробовала ничего крепче пива, да и не сказать, что ей особо хотелось.
Но только не сегодня.
Когда Малфой спускается вниз по лестнице, она знает, что должна его поддержать. Она знает, что ей хочется это сделать. Почему? Не заметно. Просто она уже привыкла к этому человеку, если его так можно назвать. Странно, дитя слизерина во всех его проявлениях, и она сама про него такое говорит. Но этого не отнять. Она не может сказать, что он уж так ужасен, как его выставляет Рон в глазах общественности. Или она уверена, как Гарри, что у него есть метка, и он выполняет поручения Темного Лорда. А именно так Поттер и говорил, пока они ехали в поезде, и обсуждали, какой год им предстоит. Ну, конечно, Герм будет проще узнать, действительно ли Малфой из враг, ведь теперь она живет с ним под одной крышей. Но относится ли сама Грейнджер к нему с такой же неприязнью, как другие гриффиндорцы? Должна бы, после того, как он на втором курсе назвал ее грязнокровкой перед всей командой по квиддичу. Но она почему-то думает, что Драко - это просто запутавшийся в своём клубке змей мальчишка.

Недавно были совернования по квиддичу. Гарри отбирал игроков, что в этом году будут представлять золотой факультет. И к ней начал проявлять интерес Кормак Маклагген. Его общество было самой Гермионе противно, но она не знала, куда себя от него деть. Тем более, что тот, к кому она сама испытывала чувства, обходил ее не то, чтобы стороной, но явно увлекался кем-то другим.

Мысли Гермионы были где-то далеко, когда Драко отвлёк ее от книги, предлагая выпить. Сначала она колебалась. Но только внешне. Наверное, она именно этого и хотела? Хотя не признавала. Даже самой себе. Она покорном взяла стакан, что наколдовал Малфой. Ей просто хотелось сбежать от всего этого. Того, что вытворял Рон. Того, что взваливал на ее плечи Гарри. Он не знал, что делать с чувствами к Джинни, и приходил к ней. Будто она сама была таким прямо советчиком в делах сердечных. Как раз таки наоборот. Эй, она ведь сейчас сидит пьёт с Драко Малфоем! Главным врагом ее факультета! Хотя, врачом - слишком громко сказано. Ведь Малфой всего лишь человек. Пусть и сноб. Пусть, невыносимый хорёк. Но человек. Как она. Или Гарри. Или кто-то ещё из их школы. Но просто человек.

Гермиона берет бокал, что Малфой наполнил для неё. На откидывает книгу, что держала на коленях, и садится на диване, чтобы видеть его. Она отпивает из стакана янтарную жидкость, что обжигает горло, а потом попадает в пищевод, и разливается теплом по всему телу. Гермиона совершенно не умеет пить. Она морщится от вкуса, говоря себе, что ожидала точно не этого. Но продолжает пить глоток за глотком. Наверное, ей было бы проще, если бы огневиски был чем-то разбавлен. Но она сомневается, что Малфой что-то слышал про Колу, что так популярна среди маглов. Вот и ещё один различай между ними. Гермиона усмехается. Они такие разные. Но сейчас они пьют вместе. Доволен ли ты, Малфой? Наверное, он скучает по отцу, но разве ей есть какая-то разница до Люциуса? Конечно, есть.
- Мне жаль, что это произошло, - Она смотрит ему прямо в глаза. Эти глаза, цвета штормового неба. Ей кажется, что они ей будут снится этой ночью. Потому что они слишком въедаются в подкорку. Или это действие алкоголя? Не важно.
Он знает, что он поймёт, о чем она говорит. Потому что, наверняка, ему привесили сегодня уже миллион соболезнований. Она не теряла близких. И никогда бы не хотела этого испытать. Но она чувствовала, что должна его поддержать. Хотя бытовики способом.
Жидкость снова обижает горло. Это слишком крепко для неё. И ей нетрудно много, чтобы почувствовать лёгкость во всем теле, и в голове. Она смотри на него. Во все глаза. Он красив, она не может этого отрицать. Это было бы глупо. Она знает, что его желает большая часть школы, ну и что с того? Она ведь не такая, да? Но она смотри на его губы, которые растягиваются в улыбке (какой-то настоящей улыбке, полной боли и чего-то ещё) и думает, что Рон так не может. И почему она от этом дцмает? Она не знает.
В голове слишком легко, и весь мир куда-то невыносимо кружится. Он куда-то летит, а сама Герм не может это контролировать. Она почему-то думает, что Гарри и Рон этого бы не одобрили. Ну и пусть. Самое важное ведь то, что хочет сейчас она, да?

Малфой сидит напротив неё. В ней уже минимум четыре стакана огневиски, что ей наливалась Малфой. Он ее хотел споить? Ну, у него явно получилось. Ведь сама Грейнджер смотри на него немного расфокусированно. Она уже немного не соображает, что это их враг. Точнее, не так. Она вообще не воспринимает Малфоя, как врага. Скорее, как простого мальчишку? Что потерял одного изродителец, и пытается это передить по-своему. Ведь она не знает, какие именно были у них отношения.
Он показывает ей предплечья, и она докатается пальцем до правого, проводя подушечками пальцев по тому месту, на котором должна была быть метка. Но ее нет. Она снова проводит пальцами по коже, словно проверяет, не обманывает ли он ее. Нет, кожа действительно чистая. А у неё от этого прикосновения проходит стая мурашек прямо по позвоночнику, и она ничего не может с этим сделать, как и с тем, что она слишком пьяна. Но разве самого Малфоя это волнует?
- Метки нет, - Она улыбается, - И ведь я говорила Гарри, что это бред, - Она шепчет, не отдавая отчёт, что это будет очень некстати, если Малфой и правда окажется их врагом. Но сейчас ей хочется совершенно не этого.
А чего же? Она смотри на Драко. Ее щеки красные, а самой ей ужасно жарко от выпитого алкоголя. Она снимает с себя водолазка, что была на ней, оставаясь в майке и спортивных штанах.
- В гостиной слишком жарко, нет? -  Она снова смотрит на Драко, дыша через приоткрытый рот полной грудью, с пьяным блеском в глазах и с румянцем на щеках, - Что дальше? - Откуда в ней столько наглости перед соизеринцем? Но она же не зря Гриффиндорка.

Нужно просто закрыть глаза и дышать. Дышать, и делать отточенные до боли движения, что так удивляют других, и настолько осточертели мне. Я могу выступать с закрытыми глазами. Могу все это повторять снова и снова, как делаю пару раз каждую ночь, когда цирк открыт для посетителей. На черной доске, что стоит рядом с входом в черно-белый шатер, белым мелом рассказывают, какие мы замечательные. Брат и сестра Амати, великолепные, первоклассные иллюзионисты, что потрясут ваше сознание, что вскружат вам голову, и не оставят никого равнодушным. Стоит только зайти в шатер и посмотреть на их выступление. Сначала совместное, потом только старшего брата, потом только младшей сестры. И так два раза за ночь, чтобы на них могло смотреть как можно больше зрителей. А потом вы можете покинуть этот просторный черное-белый шатер, который сам по себе наполнен волшебством, даже без находящихся на сцене иллюзионистов, и пройти к другому, который вас привлечет еще больше. Этот цирк нельзя забыть. Ведь это "Цирк Сновидений".
Я уже привык выполнять свою работу первоклассно. Конечно, иначе Шакс и Денталион по голове за халтуру не погладят, а наоборот. Но какая мне разница? Я люблю это делать. И постоянно пытаюсь совершенствовать свое выступление. И я выступаю с улыбкой, которую мне положено держать на лице, словно приклеенную, до конца любого представления, чтобы радовать зрителей, что захотели на нас посмотреть. И я это делаю. И мне нравится смотреть, что они улыбаются в ответ. Мне нравится, что наша деятельность помогает им чувствовать себя немного счастливее, и верить в чудеса немного больше. И кому интересно, что цирк - прикрытие? Никому. Они не думают об этом. Они замечают только стаю голубей, что растворяется под куполом шатра и опускается на плечи зрителей снегом. И эти улыбки того стоят.
Но я всегда замечаю одно лицо, что присутствует на моих единичных выступлениях. Того, кто наблюдает, улыбаясь со всеми, и аплодируя, кажется, громче всех. Или это настолько громыхает сердце, что его стук затмевает все другие овации. Я улыбаюсь, выскальзывая незаметно из шатра, чтобы буквально через пятнадцать минут на сцену вышла моя сестра поражать своими талантами. На сегодня мое дело закончено, и я могу делать все, что захочу. Прямо до следующего захода солнца, когда "Цирк Сновидений" снова распахнет свои ворота, даря посетителям волшебство и сказку.

Я направляюсь к трейлеру быстрым шагом, потому что мне нестерпимо хочется курить. Что мне было сказано? Кури только на задворках, чтобы никто из посетителей этого не видел. Поэтому мне приходится бегать между выступлениями в нашу жилую часть, или же терпеть до окончания своей рабочей ночи. Еще на пути к трейлеру, когда последний черно-белый шатер скрылся за спиной, я достаю из кармана куртки пачку сигарет, и, поджигая ту черной зажигалкой, делаю первую затяжку, и закрываю глаза от дыма, заполняющего легкие. От никотина, что разбегается по венам, неся его прямиком до мозга, чтобы я почувствовал удовлетворение. Я выдыхаю дым прямо в небо, что начинает светлеть на востоке. Слабая полоса света, что начинает новый день, уже набирает силы. Я сажусь рядом с трейлером, смотря вдаль, и выкуриваю сигарету медленно, растягивая удовольствие.

Когда никотиновая зависимость удалена, я уже собираюсь зайти внутрь и погрузится в объятия сна, что примут меня в свое царство с распростертыми объятиями. Ведь это мое царство. Это мой мир грез, откуда я смогу достать все, что только пожелаю. Потому что эта часть мироздания подчинена мне и тем, кто на меня похож. И какая же ирония, что я, вроде как, должен бороться с демонами, закрывая бреши в лей-линиях, но сейчас состою у них на побегушках. Жизнь - странная штука, правда? Я усмехаюсь. И слышу свое имя тем самым знакомым голосом, от которого сердце замирает, пропуская пару ударов, а потом пускается в бешеный танец, разнося кровь по телу с двойным усилием.
Я пытаюсь сбежать от него, как трусливый десятилетний мальчишка, которого родители уличили в прогуле уроков, и теперь хотят устроить серьезный разговор. И я бы с радостью сбежал через окно, только бы не смотреть в эти глаза, что так внимательно изучают меня. Я смотрю куда-то в область горла, замечая, как бьется артерия под кожей, к которой хочется прикоснуться подушечками пальцев, провести вниз, к ключицам, и дальше. Выкидываю картины, что так услужливо мне подсовывает подсознание, и сглатываю хоть немного слюны, чтобы голос не был осипшим. Я же знаю, что он от меня не уйдет просто так. Я бы от него не ушел.
- Кинг, - голос все же звучит немного хрипловато. Особенно осознание того, что он стоит так близко, усугубляет ситуацию. Но сколько уже было таких провокаций? Я выдержу это, хотя не сказать, что моя выдержка настолько сильна. Эта игра дается с большим трудом. Эти усилия не срываться каждый раз при таких разговорах даются с таким непосильным трудом, что хочется порой послать все к чертям, только бы это все закончилось. Но я не могу. Слишком живы воспоминания сгорающего дома в моей памяти. Я пытаюсь не податься вперед, чтобы не напасть на губы, что находятся в паре сантиметров. И каких усилий мне стоит отступить на пару шагов назад, отвернуться и вытащить из пачки дрожащими пальцами сигарету, ища спасение в этих успокаивающих движениях межреберных мышц, вдыхая и выдыхая дым, - Я рад, что ты оценил мое выступление. Только за этим пришел? Или что-то еще?

У неё почему-то сейчас отказали все инстинкты самосохранения. Ей сейчас было совсем не до этого. Она думала только о том, что перед ней стоит Малфой. Тот самый, что ее враг, а она так беззастенчиво, и без задней мысли сняла перед ним кофту, оставаясь в майке, под которым даже не было бюстгальтера. Но как-то это все отошло на второй план. Она смотрела в его глаза, цвета пасмурного неба, и ей было мало. Только вот чего? Она сама не знала. Но ей так хотелось узнать.
От алкоголя так кружило голову. Она отказывала себе в здравомыслии. Отказывала себе в мысляз о том, что этого вообще не должно быть. Что это все настолько неправильно, что такого даже не должно быть по сути во вселенной. Она, грязнокровка, дитя магглов, которой досталась магия, как дар всевышнего Мерлина, и он, Слизеринский принц, находятся вместе в одной комнате и распивают что-то огненное. Потому что по ее венам тёк огонь, не иначе. Потому что щеки горели красным пламенем, а в голове было так жарко, и мысли совершенно точно путались, не пытаясь создать какую-либо связанную цепочку. Даже не пытаясь укладываться во что-то более или менее логичное. Да и зачем? Сейчас ей было совсем не до этого. Новая порция огневиски обжигала горло, покруче лавы, и разносила смелость по телу, пропитывая ей каждую клетку в организме, и передавая сигналы в мозг. Говоря, что сегодня она способна на все. Стоит только захотеть, или пожелать.
Она смотрела на него, дыша полной грудью, дыша через губы, облизывая из периодически. Она не знала, что на неё нашло. Она не знала, долго ли это будет продолжаться, не знала, через сколько она станет трезвой. Надо же, Гермиона Грейнджер чего-то не знает! Стоит это занести в красную книгу. Почему-то она совершенно точно думала, что знает на этом свете все. Видимо, все, кроме как справляться с алкогольным опьянением. Ей хотелось большего сейчас. Она не знала чего. Просто чего-то круче, больше, того, что разгонит кровь по сосудам с ещё большей скоростью. И она смотрела на него. И находила привлекательным.
Черт, Гермиона, ты совершенно точно сошла с ума, раз считаешь этого хорька привлекательным. Но она не могла оторвать взгляда от этих острых скул, и пальцы чесались от желания прикоснуться к ним. От этого румянца на щеках, что был вызван приливом крови из-за алкоголя, не иначе. От этого чуть быстрого дыхания. И он был таким... неизвестным. Кажется, она его совершенно не знает. Но ей так хотелосьэто исправить. В ее жизни было слишком много опасностей. И поэтому она начала ловить от них кайф. Потому что с ними жизнь намного ярче. И с ними точно жизнь не такая скучная.
Она смотрела на него во все глаза. И в голове звучало только одно слово. «Гермиона». Что было произнесено его голосом, что сорвалось с его языка. И от этого сердце захотело выпрыгнуть из груди. И от этого голова закружилась ещё больше. И от этого сердце пустилось в пляс с таким ритмом, что, кажется, сейчас наступит фибрилляция и ей нужна будет реанимация. И это было так странно. И так сладко. Слышать своё имя с его губ. И пусть оно сорвалось случайно, и, скорее всего, неосознанно. Но какая разница? Оно звучит так правильно именно в этих губах. Именно на этом языке. Что она даже невольно улыбается. Потому что понимает. Теперь она привлекла его внимание не как грязнокровка. Не как девчонка-подружка-Поттера. Нет. Сейчас это было что-то другое. Что-то интимное, о чем никогда не расскажешь другим. Что-то, что должно оставаться только между ними. И об этом никому больше нельзя знать. А ей и не хотелось. Только был ставить что-то в этом мгновении, которое завораживало.
Завораживали его глаза, что смотрели прямо в неё, куда-то глубоко, в самую суть, погружая ее огонь в льды Антарктиды, что рвались из его глаз. Его лёд боролся с ее огнём. Горячим, обжигающим само естество. И от его прикосновений все бросилось в безумный танец. Волны возбуждения разносились по нервам по всему телу. Пускали электричество по всему телу, заставляя дрожать на микроуровне. Только от одного маленького прикосновения. А что же будет, если зайдёт дальше? Ей было интересно. Конечно же, все это было толк л вид эксперимента. Ей хотелось узнать? Как именно на неё будет действовать Малфой. Тот-самый-ублюдок-Малфой. Она накрыла его пальцы своими лишь на секунду. Она приблизилась к нему так близко, как толко могла.
- Конечно, я знаю, что это за игра, - Она улыбнулась, словно была самим Дьяволом. До чего же странно ведёт себя алкоголя в организме. И до чего же странно он перевоплощает человека. Она приближалась к нему, почти вплотную. Она приблизилась к нему телом, чтобы он чувствовал ее грудь даже сквозь свитер. Она приблизилась к нему настолько сильно, что между ними оставалось буквально стилистов. И сейчас у неё было безумное желание попробовать эти губы на вкус. Но нет. Раз гг решил играть, то пусть все будет по правилам. Она же Гермиона. Она так любит правила. И поэтому она сказала это ему прямо в губы, приближаясь максимально близко, - И я выбираю действие.
Откуда только в ней вся эта храбрость. Но после всех этих годов с Гарри и Роном было бы слишком странно струсить перед Драко. А сейчас ей было очень интересно. Что же будет делать слизеринец. Потому что она точно не отступит. В ее голове это было все так правильно. Так весело. Чертов алкоголь. Что он только творит с ней. Но ей это нравилось.
Она отошла от него так резком, как только могла. Отстранилась с той же улыбкой, с которой только что стояла рядом с ним. Она говорила про себя, что это только эксперимент, не желая признавать, что это просто ее потаенные мысли и демоны вырвались наружу, обрели свободу, и завладели ее разумом. И что теперь она делает то, что хотят они. И сечам она хотела посмотреть на поведение Малфоя. Чем она хуже всех этих девушек, что было в его кровати? Ничем. Только Нели чистотой крови. Но разве сейчас это так важно?
Она отошла подальше, упираясь поясницей в спинку дивана. Смотрела на бурю, что разгорается в его глазах, и хотела этого.
- Давай же, Драко, - Его имя так приятно перекатывалось на языке, словно старое вино, что она пила в Париже, когда была там вместе с родителями. И оно так правильно вырывалось из ее рта, - Какое же действие мне выполнить? Что же ты придумаешь?

Дейзи не могла сегодня не быть на шабаше. Потому что состояла в ковене, как и ее мать, что занимала там не самое последнее положение. Поэтому, когда Примроуз объявила, что она должна ей помочь в организации, да и просто точно должны присутствовать на всем этом веселье, то Дейзи поняла, что ей никак от этого не отвертеться. Но она и не особо пыталась. Она добровольно вступила в ковен, Примроуз даже не нужно было ее слишком сильно и долго убеждать, хотя та была к этому готова. Она рассказала тогда за первым разговором о том, что состоять в ковене - это отличная возможность помогать городу, объединять свои силы для каких-то сложных заклинаний, и все в этом духе. Тогда было рассказано столько плюсов, расписано столько возможностей, что Прим впору было выпускать брошюру, чтобы заманивать к ним магов-новичков. Сама Дейзи согласилась сразу же после этой речи. Там были ее знакомые, да и сама перспектива состоять в ковене была для нее не самой плохой. И да, она верила Прим, что в этом есть много плюсов. Кончено, подводные камни наверняка тоже были, но о них Дейзи хотела расспрашивать постепенно, или выяснять сама. В конце-то концов, она же Морриган, дочь шерифа.

В назначенное время Дейзи вместе с матерью рибыла на поляну, чтобы все подготовить для встречи гостей. Позвали даже слишком много народа. Наверное, сегодня здесь буду все, кто имеют магические дар. На это рассчитывала Дейзи, когда поднимала с помощью магии вверх фонарики, когда помогала ставить магический купол над поляной, и когда увидела своими глазами список тех, кому были отправлены приглашения. И насколько сильно она радовалась, что ей не пришлось подписывать их, или вообще иметь к ним хотя бы какое-то отношение. Хотя она сомневалась, что хоть кто-то из доверенных лиц главы ковена сидел темной ночью, и при свете свечи выводил имена каллиграфическим подчерком, ставя магическую печать главы. Нет, они же колдуны, и их жизнь явно проще, чем жизнь обычных людей. Поэтому и приготовления не заняли так много времени. Все было быстро сделано общими усилиями членов ковена, которые собирались первыми, поскольку были приглашены для помощи. Не все, но их было достаточно, чтобы сделать все нужное буквально за час, и быть готовыми к приходу гостей. Сам ковен и не был такой уж большой группой, иначе бы точно привлек внимание Ордена, чего им явно не хотелось. Орден и так не сводил с них глаз, держа под пристальным контролем, готовый отреагировать в любой момент.

Приглашенные приходили точно в срок, и поляна постепенно заполнялась людьми разных возрастов. Кого-то Дейзи знала, кого-то видела впервые, но искала она глазами в толпе семью Мэлфреев, чтобы взять под локоток Амарис, и немного поболтать с ней в стороне. В толпе мелькали знакомые лица, с которыми Дейзи здоровалась либо жестами, либо словами, либо ограничиваясь улыбкой и кивком головы. Тут были и старые приятели из школы, и уже уважаемые члены города. Примроуз стояла рядом с главой ковена, которая должна была скоро выйти к толпе с проникновенной речью.
Наконец-то, Амарис была найдена, и Дейзи отошла вместе с ней чуть подальше ото всей этой толпы.
- Мы здесь уязвимы. Хоть я и сама лично помогала воздвигать этот барьер, но что-то мне подсказывает, что все это добром не кончится, - Она смотрела на кромку темного леса, вглядываясь в тьму, пытаясь там разглядеть силуэты бесов, с которыми уже сталкивалась пару раз. И не сказать, что она была в диком восторге от этого, - Плохое у меня предчувствие, что-то обязательно должно случиться.
- Успокойся, Морриган, у тебя просто паранойя, - Улыбнулась младшая из семьи Мэлфрей, - Посмотри сколько нас здесь, ничего плохого точно не может случиться.
- Пусть ты окажешься права, - Тихо сказала Дейзи, и посмотрела на полную луну, что нависала над лесом, даря освещение всему вокруг.

Ждать долго не пришлось. Буквально через пару минут на середину вышла глава ковена, чтобы вдохновить колдунов своими словами. Дейзи знала, о чем именно пойдет разговор, но все равно подошла поближе, чтобы не пропустить ни слова, впитывать каждую букву, и переосмысливать ее, думать, соглашаться с этим, или нет. Но это все было правильно. Город и правда был в плачевном состоянии, и нуждался в защите, с этим был могла ее каждый присутствующий.
Амарнское стояла рядом с Дейзи, внимательно слушая речь главы ковена. А Дейзи все вглядывалась в темноту, потому что предупреждающий об опасности колокольчик звенел внутри все громче и громче. И когда он стал слишком громким внутри ее головы, на поляне погас свет, а защитный барьер лопнул, как мыльный пузырь, покрывшись предварительно рябью. Они остались беззащитны против того, что надвигалось на них из леса, сверкая желтыми глазами.
Началась паника. Со всех сторон слышались крики, и рычание гриммов, что наступали со всех сторон.
Смартс сразу же забрали к себе ее братья, с которыми она точно будет в безопасности. Сама же Дейзи пыталась найти в этой толпе Примроуз, но никак не могла ничего увидеть.
Со всех сторон посыпались искры заклинаний, колдуны пытались себя защитить кто как мог, кто какими силами обладал.
Дейзи отбросило волной назад волной заклинания, и она сбила кого-то с ног. Быстро поднявшись, она обернулась, чтобы увидеть, кто это.
- Фергюс, черт, прости, - Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться.
И стоило ей поднять глаза, как она встретилась в горящими глазами наступающего на них волка.

Грязнокровка. Сейчас это - клеймо на коже, что горит ярким пламенем, делая легкой добычей и мишенью для охоты всех тех, кто хочет заработать как можно больше денег. О да, весь этот аттракцион с прислугой для чистокровных, весь этот фарс

[indent] Малфой смотрит на возвышающуюся над ним Грейнджер пару секунд, как бы говоря "вали отсюда нахрен" всем своим видом, ну или хотя бы приподнятыми бровями. Когда он видит, что она не хочет отступать (чертовы гриффиндорцы, и ничто их не научит этому), он закатывает глаза и пододвигается немного влево и поворачивает голову ко входу, чувствуя, как рядом с ним садится гриффиндорка. Да она хоть чувствует взгляды других людей? На нее теперь смотря сочувственно, будто на ягненка, который залез добровольно в пасть к льву. Только вот львица тут она. Но все же, она добровольно села вместе с ним, и Малфой уверен, что это не из-за чертова Министерства, которое наказало ей быть его надзирателем. Спасибо хоть что не поселило в одной комнате и не заставило спать в одной постели. От этой мысли у Драко мурашки пробежали по спине. Или это от запаха шоколада и мускусного ореха, что он почувствовал тонким шлейфом?
[indent] Признаю, у этой заучки шикарные духи.
[indent] И втягивает воздух носом чуть сильнее, не показывая никому вида, что ему нравится этот запах. О, нет, иначе остатки всей его репутации, которая и так сейчас была где-то если и не в районе школьного каменного пола, то дюймов на десять повыше.
[indent] Он обводит учебную аудиторию взглядом, смотря на собирающихся учеников, и рассматривает каждого. Все же, немногие вернулись после войны в восстановленную школу. Про Слизерин вообще говорить не стоит, там половина либо бежала из страны с родителями, пытаясь сохранить свободу и состояние (а вы думали Хогвартс на деньги налогоплательщиков отстраивали?), либо же сидела безвылазно дома, либо была в Азкабане. Последних было мало из четы студентов. В основном это были их родители.
[indent] Рыжая макушка выделяется среди всех прочих отчетливым огнем. Уизли сидит с Поттером. И Уизли смотрит на него так, будто он убил еще одного из его многочисленных братьев. Он смотрит, сжимая кулаки, а Поттер поглядывает из-под ресниц, пытаясь успокоить рыжего.
[indent] Малфой усмехается, пытаясь не засмеяться в голос. Потому что до него доходит.
[indent] - Что, Грейнджер, - Наклоняется он близко к ее уху, шепча, и почти обжигая своим дыханием кожу на ее шее, - Неприятности в раю? - И снова усмешка, - Но позлить Уизли - это я всегда рад, можешь обращаться в любое время.
[indent] Он бросает кривую ухмылку прямо в лицо рыжему, и видит, как из его глаз почти начинают сыпаться искры бешенства. Сейчас, еще немного, и Уизли полезет на него, защищая честь Грейнджер. Да было бы от чего защищать. И Уизли уже почти подрывается, как в класс входит Макгонагалл. Спасен деканом гриффиндора, какая ирония. Собственно, дальше ему уже не особо интересно смотреть на рыжего, и он переводит взгляд на доску, на мгновение задерживаясь на лице Грейнджер. Он видит на ее лице толику удовлетворения?
[indent] А ты не так проста, гриффиндорская принцесса.
[indent] О том, что эти двое вместе не знал только, наверное, бездомный пес в Хогсмиде. Еще бы, два героя войны, образовали пару, там уже мысленно недалеко до свадьбы. Да, что-то такое проскальзывало в Пророке, будто всем было не наплевать. Или они отели показать, что даже эти герои продолжают жить? Это было многим необходимо после окончания войны, первые недели. Чтобы многие не сошли с ума. Малфою было проще, у него была мать, а у матери был он. И не было этой чокнутой тетки Беллатрисы, которая нагоняла скорее безумие в окружающую обстановку, чем радовала своим присутствием. После войны все вздохнули спокойно. Даже Малфои.
[indent] То, что Уизли и Грейнджер будут вместе, это было ожидаемо. Но Малфой не думал, что это все взаправду и они будут жить долго и счастливо до конца своих дней. Что ни говори, а Уизли не чета Грейнджер. Он хоть ее и ненавидел, но не мог закрывать глаза на то, что она умная и даже вроде как красивая.
[indent] Мерлин, да просто убейте меня, если я признаюсь в этом.
[indent] И вот это все точно не должно принадлежать Уизли. Хотя она и надоедливая заучка, которая таскается за ним каждый день. Она даже умудрилась подружиться со слизеринцами и сейчас общалась со многими легко и свободно. Когда Малфой это видел, он делал вид, что его сейчас стошнит. И придумывал какую-то очередную подколку про львов и змей. Что такое количество змей может спокойно убить даже такую львицу, как она.
[indent] Но она продолжала это все делать.
[indent] А Малфой продолжал закатывать глаза, думая, что скоро сможет увидеть свой мозг, с такими темпами.
[indent] Так что, он совершенно не понимал, почему она все же сейчас пытается вывести его на ревность (конечно, он это понял. Иначе зачем она бы так демонстративно садилась рядом с ним?).
[indent] - Скажи мне, Грейнджер, - Он пользуется моментом, когда профессора отворачивается и что-то там пишет на доске. Он немного растягивает ее фамилию на языке, будто она патока, - Что такого в этом Уизли? Может, он так хорош в постели?
[indent] Провоцируй, Малфой. Больше тебя здесь ничего не веселит.

У Макс перед глазами всполохи всех цветов радуги, что кружат перед глазами, как калейдоскоп, рисуя собственные картины и рассказывая собственные истории. Макс готова их слушать очень долго, почти вечно, ведь они ей показывают все реальности, что она пережила или сломала, тут смотря с какой стороны посмотреть. Она проматывает их, смотрит, корректирует. Это похожу на фильм, что постоянно изменяется в зависимости от того, как она сама захочет. И она уже даже не может понять, что было правдой, а что является результатом изменённой реальности и никогда не существовало. Или существовало? Это странно, потому что она уверена, что пережила это. Не один раз. И не два. Или это просто сны? Они слишком странные, чтобы думать, будто это реальность. Они похожи на кино на старых кинопленках. И они каждый раз начинают гореть по краям, словно Макс снова разругает реальность.
Она снова чувствует, как реальность трещит по швам.
Она ходит по дорогам, что пропитаны стразом и отчаянием. Она ступает на проспект несбывшихся мечт. Она проходит по переулку разбитых надежд. Но на главной площади все ещё светло и где-то вдалеке славлены голоса, но она не понимает, что они говорят. Она пытается идти на них, пытается сделать громче, разобрать слова. Пытается услышать. Но каждый раз она слышит их, словно сквозь огромную толщу воды. Она даже не может понять чьи эти голоса. Вроде что-то знакомое. Но она не понимает и удаляется обратно бродить по городу в полном одиночестве.
Здесь никого нет. Никого нет в этой версии Аркадии Бэй. Видимо, все же шторм забрал их всех, не оставив ни одной живой души. Но он и не тронул здания, леса, парки, машины. Просто в один день они все исчезли, оставив ее тут одну. Наверное, так же себя чувствовала Хлоя, когда Макс уехала, а ее отец погиб. В полном одиночестве посреди пустого города. Сейчас здесь Макс.
Она каждый день ходит по улочках и рассматривает этот до боли знакомый город. Каждый день похож на предыдущий, и ее сознание порой ее обманывает и рисует картины, которых не было. Или были? Может, это воспоминания, которые пытаются пробудить что-то в Макс. Сейчас она ничего не чувствует, только сосущую пустоту где-то в области солнечного сплетения и жжение на кончиках пальцев. Каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Она не знает, что это за чувство, но к ней будто прикасаются. Но она уже не помнит, что значит кого-то касаться.
Сколько это уже продолжается? Она пыталась считать дни, но реальность постоянно изменялась и она вскоре поняла, что это бесполезно. Да и кому это надо, если она тут одна? Бездумно бродит по опустевшей Аркадии Бэй.
А потом она снова выходит на площадь. И сейчас голос становится громче. Она может его разобрать. Отдельные слова, короткие, но может. Не может вспомнить, кому именно он принадлежит, но она идёт на него. Она видит дорогу, которую не видела раньше и ступает по ней, шаг за шагом, сопровождаемая усиливающимся голосом, который все равно доносится будто сквозь подушку. Ещё недостаточно громко, но уже громче, чем было раньше.
Она снова чувствует жжение на кончиках пальцев и смотрит на них, не понимая этого ощущения. Но ей приятно. Она продолжает идти вперёд.
Яркая вспышка. Слишком светло, и Макс даже сначала больно смотреть на этот свет. Она едва открывает глаза, но в мозг посылаются сигналы о дискомфорте, и она снова окунается в спасительную темноту. В ее мире было не так светло. Там краски были приглушённые, а яркими были только всполохи, что мелькали перед глазами. Этот мир слишком яркий.
И он реален.
Она слышит, как кто-то разговаривает рядом с ней. Она слышит это голос с правой стороны, и пытается повернуть голову. С первого раза не получается. Она пытается снова открыть глаза, и у неё даже получается открыть их полностью, правда, сразу закрывает. И открывает снова. Она пытается приспособиться к новым ярким краскам, что теперь ее окружают со всех сторон.
Она поворачивает голову, а мышцы будто деревянные. Из-за этого с ее губ срывается стон.
Макс поворачивает голову на голос, что она узнает. Она с трудом фокусирует взгляд на силуэте, что сидит рядом на стуле и что-то говорит. Она не слушает, что именно. В ее горле будто самая огромная пустыня, что не видела дождя уже много лет. Но она набирает в легкие воздух, чтобы произнести тихо, почти неслышно. Но так отчётливо.
- Нейтан?

У Макс на этот вечер были совершенно другие планы. Из-за месяца пропущенных занятий ей давали дополнительные задания, чтобы нагнать школьную программу. Спасибо, что вообще не исключили из академии, но тут, наверняка, постарался Прескотт, ибо Макс не была готова поверить, будто Уэлс воспылал внезапной любовью к ней и проникся сочувствием из-за ее лежаний в больнице. Но это все было не важно, самое главное, что ей дан был срок, за который она должна все досдать и на хорошие оценки. Поэтому в планах Колфилд в последнее время преобладала учеба, да и то, что она очень плохо спала, было ей на руку, оставляя больше часов в сутках на изучение заданного материала. Но почему-то всем было на это все наплевать.
На часах было 9 вечера, когда девушка разложила на кровати учебники, приготовила тетради, взяла свой арсенал маркёров и карандашей, налила большую кружку чая и приготовила на тумбочке мамино кокосовое печенье, которое та ей теперь присылала в огромных количествах после выписки из больницы. И ей даже удалось позаниматься час, или около того, когда в ее комнату бесцеремонно зашёл Нейтан Прескотт собственной персоной.
Умничка. Разгуливает тут, будто хозяин, и нормально ему.
Короче, об учебе можно было уже забыть, ибо этот тип слишком часто в последнее время проводил тут время. И Макс знала, что через минут пятнадцать он точно не свалит, так что ей пришлось закрыть учебник и отложить его в сторону, переключив внимание на Нейта.
И да, вроде даже все было нормально, и они разговаривали вполне себе сносно, если учесть то, что между ними были в прошлом. Но Макс все время проглядывала на закрытый учебник, на часы, на календарь, в котором послезавтрашнее число было обведено в кружок и подписано, как тест по математике. Стоит ли говорить, что Макс в ней была, как щепка в море. То есть болталась на поверхности, сносимая беспощадными волнами и не надеялась на спасение.
- Колфилд, расслабься, этот твой тест полная херня, - Увидев ее нервозность, говорит Прескотт и достаёт из кармана косяк, - Лучше расслабься. Может, наконец, попробуешь?
Макс четко дала понять Нейтану, что не будет курить с ним дурь. Нейтан упорно предлагал ей это, пытаясь склонить на темную сторону и говорил, что она слишком напряжена. Она говорила, что он может спокойно курить сам, но от неё пусть отстанет. Хотя сейчас она была не ваттом самом милом расположении духа, чтобы спокойно смотреть на парня, что стоял у окна и затягивался, выпуская клубы дыма в потолок.
- Окно открой, - Макс попыталась взяться за учебник, но Нейтан снова понесло на разговоры, от чего она закатила глаза, - Слушай, если тебе все оценки уже купил твой отец, то не мешай другим людям учиться. Хватит накуриваться у меня в комнате.
Макс поняла спустя мгновение, что зря это все сказала. Нейтан был, как мотылёк, темный, которого очень сложно удержать рядом. И она ведь сама себе это повторяла много раз. И сама себя корила всегда, если срывалась. Но сейчас вся эта нервозность с оценками, ее недосып и прессинг со стороны учителей не шли на пользу ее психике и настроению.
Ее зрачки расширились, и она даже не успела заметить, как фигура резко отошла от окна, пересекла комнату и вышла из неё, хлопнув дверью. Кажется, она слышала, как открылась дверь напротив.
- Ну и прекрасно, - Зло сказала сама себе Макс, думая, что злится на Прескотта, хотя он-то, на удивление, сегодня был явно тут ни при чем, - Вот и вали к своей драгоценной Виктории.
Сказав про себя ещё пару «лестных» эпитетов в сторону главного идиота Аркадии Бэй, как она его называла про себя, она снова взялась за учебник, увидев, что на часах стрелки уже подкрались к полуночи.
Макс закрыла глаза, сосчитала до десяти, и хотела уже было снова начать грызть гранит науки, как в дверь снова ворвались.
Да к черту вас всех, точно начну закрываться на замок.
И она уже подумала, что вернулся Прескотт, она уже даже готова была извиниться перед ним за свою резкость, когда увидела рядом ярко-синий всполох и оказалась в объятиях подруги.
Все, теперь точно можно забыть. Прости, математика, я правда пыталась.
И девушка убрала все принадлежности по своим местам, освобождая место для своего капитана пиратов. И Макс была рада общению с подругой, ибо после возвращения Эмбер Хлоя проводила больше времени с ней, чем с Макс. Но та ее не винила и все понимала. Наверное, она бы и сама так поступила. Тем более, времени прошло ещё не так много, чтобы все забылось.
Время с Хлоей пролетало слишком быстро, потому что та умела заболтать и придумать что-то, чем можно себя занять. Колфилд даже уже почти забыла про резкость с Прескоттом, когда Хлоя указала на окурок.
Твою овсянку! Я убью тебя, Прескотт!
- Это... - Черт. Макс не знала, что рассказывать. Рассказать правду, что это того самого самовлюблённого парня, что так ненавидит Хлоя? Как-то Макс не хотелось этого делать. Она могла, конечно, отмотать время, но после больницы она этого не делала ещё но разу. Помнила, к чему это привело, и пообещала себе, что будет это делать только в самом крайнем случае, а это было скорее ее тупостью, чем моментом, угрожающим жизни, - Да так, тут и рассказывать нечего. Забирай себе, если хочешь, - Ушла от ответа Колфилд, надеясь, что это удовлетворит подругу.

«Все системы функционируют удовлетворительно».
Норт должна была быть в идеальной форме, чтобы выполнить свою миссию. Норт должна была быть самой продвинутой моделью этой линейки андроидов, чтобы операцию ждал успех и ничто бы не могло помешать. Она была создана, чтобы помогать полицейским, она была не похожа на других из-за своего функционала и новых примочек, которыми её нашпиговали в цехе по сборке.
Норт должна была прислушиваться к приказам того человека, к которому её приставили в полиции. Норт не должна была ему перечить, Норт обязана была оказывать всяческую помощь и поддержку. Разве она может делать иначе, если так в ней запрограммировано? Ведь андроиды не чувствуют. Именно из-за всей этой суматохи с девиантами её и направили в полицейский участок. Для активного расследования, ведь она почти ходячая био-химическая лаборатория, супер компьютер и друг человека в одном лице. На счёт последнего были сомнения, ибо она знала, как люди относятся к андроидам, особенно в последнее время. Но её это не волновало.
Потому что она ничего не чувствует.
Она делает то, что нужно, чтобы миссия была выполнена. Она анализирует ситуацию, выбирает наилучший путь, который неминуемо должен привести к успеху. Её нейронная сеть, что заменяет человеческий мозг, работает так же быстро, чтобы она не отличалась от человека, даже реакцией. Её выдаёт только мигающий индикатор на виске.
Сейчас он светится ровным голубым светом. Сейчас она движется к полицейскому участку, выйдя из такси, и даже не промокнув под дождем, что стеной заливает улицы, заставляя людей бежать быстрее по своим делам. Она успела только пару капель почувствовать на куртке с номером ее модели. Эта сырость тоже заставила ее сделать эти несколько шагов до двери быстрее.
Что бы сейчас должны были чувствовать нормальные люди? Наверное, они бы волновались, ведь предстоит встреча с напарником, а вдруг она не придётся ему по душе, вдруг он будет ярым ненавистником? Но какая разница? Ей дали прямой приказ и она должна это сделать.
- Здравствуйте, я пришла к капитану Фаулеру, - Девушки за информационной стойкой были, как и должно, улыбчивы и любезны, - Мне назначено.
После идентификации и подтверждения ей говорят проходить дальше и следовать прямо к капитану. У Норт в голове был список имён и фамилий всех работников участка 9667 Департамента полиции Детройта. С фотографиями и краткой информацией. Но она не знала к кому именно не приставят для расследования дела об андроидах, поэтому и не стала выяснять больше, идя по коридору и высматривая каждую деталь, что могла бы когда-нибудь пригодиться. Стоило отметить все выходы, все двери, и то, что было за ними, подметить небольшие детали. Она дружелюбный андроид, миролюбиво настроенный к людям и должна вызывать доверие. Для такого, насколько она анализировала поведение людей, нужно было разделять их интересы. Но этим можно заняться и позже, когда она узнает кто именно из них станет её напарником.
Она привлекла внимание офицеров, войдя в офис. Её разрабатывали, чтобы она так же не была отталкивающей внешности, а наоборот, вызывала интерес. Наверняка, она смогла его вызвать, потому что некоторые начали ей улыбаться и спрашивать, кто она такая и что здесь делает. Потом они увидели диод в её голове, что пробивался из-под рыжих волос, заплетенных в боковую косу,  и у некоторых энтузиазма поубавилось.
Кабинет капитана можно было увидеть сразу, зачем же ещё делать стеклянные стены и такую же стеклянную дверь. И она так же видела, что он там был уже не один, но человек стоял спиной и она не могла его идентифицировать и узнать имя из базы данных. Она постучала, и, увидев, что капитан кивнул ей, зашла в кабинет.
- Здравствуйте, я Норт, андроид, присланный из Киберлайф.

[indent] У Макс в голове какой-то белый шум, что не дает сосредоточиться и связать нормально пары мыслей, выстроить их в нормальное, связное предложение и что-то в принципе обдумать. Она не понимает, что она тут делает, не понимает, как тут оказалась, и, самое главное, почему тут сидит Нейтан Прескотт. Сначала она думала, что он сейчас нападет на нее со шприцем в руках, или же сделает что-то еще. Но нет.
[indent] Почему-то он сидит смирно и не торопится говорить. И это заставляет ее нервничать. Она в принципе постоянно нервничает рядом с ним, и не похоже, что в ее состоянии это пойдет ей на пользу.
[indent] Она смотрит, как его кадык ходит вверх-вниз, пока он что-то пытается сообразить. Это даже немного ее завораживает. Она когда-нибудь видела его таким? Таким растерянным. Видимо, он совершенно не ожидал, что она его услышит. Почему?
[indent] Последнее, что она помнит, это то, как она бежала к общежитию и хотела скорее добраться до комнаты Прескотта. Она ведь не могла дать ему умереть, она же Супер Макс, она же, черт побери, должна всех спасти в этом чертовом городке, что должен был стереть шторм с лица этой планеты. Но они сейчас здесь, и сквозь окна светит солнце. Наверное, у Рейчел и Хлои получилось, наверное, они это все остановили. Или же она находится где-то в совершенно другом городе.
[indent] Но она не помнит, как происходило то, что говорит Нейтан. Она не помнит, что спасала его, не помнит, что вообще оказалась где-то в его комнате. Не помнит, как заливала его рубашку кровью, как он говорит. Черт, наверное, он теперь выставит ей счет за химчистку, мол, сама виновата, нечего пачкать своей кровью простаков мою футболку за пару сотен баксов. Или же нет, кто его знает. Он ее вообще удивляет на данный момент. А особенно ее брови немного приподнимаются вверх, когда он говорит, что принес ее сюда. Она что, снова ударила его по голове? Такого она точно не ожидала от самого принца Аркадии Бэй.
[indent] - И как долго я... - Она не хочет произносить это слово. Оно означает, что она доигралась в Бога и все же не выдержала всего этого. Что все же она слабее, - Как долго я спала?
[indent] Перед ним она точно не хочет показывать слабость, не хочет говорить, что у нее все еще кружится голова и вообще она себя чувствует, будто по ней проехался поезд. Она не хочет, чтобы он видел ее в каком-то компрометирующим свете. Или он все же не так плох? Все е тот свет, который, как она надеется, в нем есть, немного пробивается наружу? Хотя, то, что она в одной из самых лучших палат этой больницы, говорит само за себя. Но чего еще можно ожидать от Нейтана, да и чего в принципе можно ожидать от Прескоттов? Ей становится совестно, что она выглядит жалкой в его глазах. Потому что потом он может использовать это против нее. Чертов Нейтан Прескотт.
[indent] - Хлоя, - Она думает про то, как сейчас чувствует себя ее подруга. Она все же смогла снова предотвратить ее убийство, и на этот раз даже не от рук Прескотта, - Наверное, она занята Рейчел? Ведь Эмбер вернулась, насколько я помню, - Макс не признает, что это она помогла Эмбер восстать из мертвых. Такое вообще никому не нужно знать.
[indent] Она садится повыше, чтобы видеть его силуэт полностью, а не только скосив глаза куда-то влево и вниз. Так ей становится хотя бы спокойнее. Доверяет ли она ему? Нет. Хочет ли? Безусловно. Это же Макс, что хочет видеть в людях добро. Уж такова ее натура.  [indent] Слишком уж сильно она надеется, что в людях есть и светлая сторона, и что можно кого-то вытащить на нее из всего того дерьма, в котором этот самый человек погряз. Про Нейтана ли это? Безусловно.
[indent] - А как же занятия в академии? - Она спрашивает, чтобы поговорить просто ни о чем. Хотя тут же начинает кашлять, да так, что, кажется, сейчас выплюнет легкие. В горле снова пересыхает, но она не станет просить его о помощи. Черт, она сейчас слишком беспомощна перед ним. Она сейчас слишком жалкая. Остается только надеяться, что он не станет ее в этом обвинять.
[indent] Она откидывается на кровати, тяжело дыша. Да, наверное, она провела все же слишком долго в состоянии анабиоза. Теперь слишком сложно сразу же прийти в форму. И как иронично, что первым, кто ее увидел в таком состоянии, был именно Нейтан Прескотт. Она считает, что он сейчас должен встать и уйти, ничего не объясняя. Просто уйти, а ее просто переведут в самую обычную палату интенсивной терапии, не какую-то навороченную и, самое главное, отдельную.
[indent] Но он здесь.
[indent] И он почему-то не уходит.

[indent] Белл часто думал, что бы было, как бы сложилась их жизнь, если бы они не попали в цирк. Если бы он не был так глуп, чтобы заключать сделку с демонами, вестись на поводу у кого-то, кто в итоге разрушил к чертям их жизни, приобретя себе просто очередных рабов для исполнения своих грязных делишек. Если бы он хотя бы просто был настолько умён, чтобы сказать сестре «нет», когда она собралась идти в цирк вместе с ним. Он просто думал о том, что, на самом деле, он сломал ей жизнь. Вот этими собственными руками, своими же словами, просто согласившись на договор с демонами. И от этого было ещё более тошно, потому что он думал о том, что полный эгоист, что просто ублюдок после этого. Ведь он обычно так старался защитить свою сестру, так заботился о ней, делал так, чтобы ее жизнь была лучше. И все равно втянул ее в это губительное нечто, что поглодали, что не давало свободы, что заставляло быть обязанными этим двум существам, поедающим тела людей изнутри.
[indent] На самом деле он противен самому себе, потому что понимает, за этой маской всего такого заботливого брата, хорошего друга, да просто Беллами, каким он бывал на тех же репетициях или в барах под вечер, это все не правда. За маской спрятан напуганный идиот, который боится подпускать к себе людей, впускать в своё личное пространство кого-то. Он боится нести ответственность, привязываться, испытывать сильные чувства. Потому что боится, что потеряет его, безвозвратно потеряет, как это уже было. Он и так слишком боится потерять сестру, потому что если с ней что-то и случится, то определенно по его вине. Ведь это он ее втянул в это, это он ее не оградил, не уберёг. Это для него подготовлен отдельный котёл в аду, если тот на самом деле существует. Хотя, ведь где-то же эти все демоны обитают. Значит, какое-то ужасное место есть, может не такое, каким его описывают верующие и писатели, но есть. А может там просто сплошная темнота.
[indent] Он инстинктивно тянет руку к котёнку, которого сестра кладёт к нему на живот, и погружает пальцы в мягкую шерсть, начиная гладить маленькое беззащитное существо. Он чувствует тепл, которое от него исходит, и чувствует себя идиотом вдвойне после всех этих слов младшей сестры. Он глуп. Он идиот. Он боится рисковать, потому что не хочет больше испытывать боль потери или же разочарование. Проще просто не привязываться, искать приключения на пару дней, и все. И просто думать о том, что недоступно, что далеко. Он примерно так думал о Кларке, думал о нем, когда сидел за кружкой пива и с кем-то разговаривал, невольно сравнивая их, голос, черты лица. Нет, ты не он. И так происходило все чаще, он с каждым разом находил все больше причин открывать очередной пассии на ночь или на неделю, тут как посмотреть.
[indent] Он поворачивает голову к Фабио и смотрит на неё, улыбаясь. Она как луч солнца в его темном царстве, тот человек, который разгоняет тучи над его головой. Это он ее должен оберегать и ругать за глупости, учить жизни и давать дельные советы. Но почему-то теперь такую роль на себя взяла она, это она оберегает его, это она его хранит. И он ей за это благодарен. И он целует ее в лоб, этим дружеским, братским поцелуем. Она наверняка должна все понять без слов, потому что она умная девочка. Намного умнее его, как он считает.
[indent] - Ты права, сестренка, - Вздыхает он и снова переводит взгляд на потолок, думая о том, что, видимо, наконец-то решился, что попробует рискнуть. Что сделает хотя бы что-то, - Я должен что-то ему сказать. И, желательно, такое, что его не оттолкнёт от меня после всего этого. Буду надеяться, что он не считает меня полным придурком после всего этого.
[indent] Беллами аккуратно поднимается с кровати, при этом очень аккуратно берет котёнка на руки и потом передаёт его Фабии, чтобы та его подержала, а сам ищет пальто, потому что на улице на самом деле достаточно прохладно. А оно, как на зло, куда-то завалилось, хотя тут места-то. Наконец-то, спустя несколько минут дёрганных поисков под смех и едкие комментарии сестры, Белл находит это чертово пальто и выходит на улицу, попутно его надевая и доставая из кармана пачку сигарет. Он идёт прямо к трейлеру Кларка, который находится на другой стороне их «стоянки», надеясь, что тот дома.
[indent] Минута, другая, один шаг, второй. Пепел опадает прямо на траву, с которой только сошёл снег, и он подходит к трейлеру, переводя дыхание и тяжело дыша. Стучит только спустя минуту стояния под дверью. Стучит долго, Кларк не отвечает. Наконец-то, спустя какое-то время, Кино открывает, он заспанный, взъерошенный и, видимо, только проснулся. Он удивляется, и об этом свидетельствует его ошалевшее лицо.
[indent] - Привет, я могу зайти?...

У Амелии много забот, всякие обязанности старосты школы, подготовка к экзаменам, выбор подарка родителям на скорую годовщину их свадьбы, что на душевные муки времени-то не особо остаётся, на самом деле. Может, она наоборот пытается занять себя как можно больше, чтобы не думать о чем-то постороннем, но это у неё прекрасно получалось. Для Боунс как-то даже проходит мимо обсуждение выпускного бала, который состоится вот уже совсем скоро (на самом деле до него ещё несколько месяцев, но некоторые девчонки уже выносят друг другу мозг и страдают). Благо, что у неё самой таких проблем нет. Она даже не задумывалась на счёт того, с кем собирается идти. Ой, не её это проблемы, ей нужно скорее заняться организацией этого бала, а не кто с кем пойдёт. Разве ей это интересно? Совершенно нет.

Патрулирование Хогвартса после отбоя имело свои преимущества. Можно было спокойно подумать, спокойно походить, сходить в ванну старост, пошугать нерадивых студентов, которые не любили подчиняться правилам. Да, особенно одна четверка с Гриффиндора, Мерлин им в помощь. Говорила она Эдгару не связываться с этой компанией, но разве он послушает? Такой же на самом деле бесшабашный, как и они. А ей потом вздыхай, устраивай профилактические беседы, выслушивай обещания, что такого больше не будет, смотреть на эти потупленные в пол взгляды. Доиграются когда-нибудь ведь. А они и рады такому раскладу.

Это патрулирование не особо отличалось от всех остальных. Разве что только тем, что как-то подозрительно было тихо в коридорах. Неужто никаких задержавшихся студентов? Или они научились слишком хорошо прятаться? Но даже не смотря на то, что вроде бы как никого и не было, она же не могла просто так уйти, не закончив до конца? Слишком велик соблазн был все же кого-то найти, посмотреть укоризненным взглядом, особенно если этот кто-то со Слизерина. Особенно если у него фамилия Гамп. Снять с него баллы и поставить на место будет слишком приятно.

В конце у Амелии всегда был ритуал - она любила подниматься на Астрономическую башню, смотреть сверху на окрестности замка, вдыхать свежий прохладный воздух, пытаться рассмотреть созвездия на небе. Уж это у неё получалось не очень, астрономия все никак не хотела отлично укладываться у неё в голове, но все же какие-то знания у неё были и она любила ими пользоваться. Пусть и смотреть на это все в одиночестве и не рассказывая никому. Да и зачем? В принципе тут было хорошо даже наедине с самим собой. Мозги прояснялись, будто всю дурь выдувало ветром рано или поздно.

Сейчас девушка поднималась по длинной лестнице наверх, держась за прохладные перила, которые врезались в подушечки пальцев миллионом маленьких иголок, отвлекая от всяких насущных дел. Шершавость перил, их холод, металл, навевали мысли о том, насколько же этот замок старый. И сколько же всего они успело увидеть, услышать, почувствовать. Сколько тут ходило людей до неё, таких же старост. Такие мысли о вечном, прошлом, и будущем, хорошо уносили в раздумья обо всем и ни о чем одновременно. Внутренний диалог с самой собой порой был весьма своеобразным, но не думать ни о чем, просто идти и смотреть на стены, вглядываться в темноту поворотов, за все время обхода замка, она не могла. Просто ей нужно было что-то такое обсуждать с самой собой, думать, решать. Чтобы мысли не скатывались в какое-то совершенно ненужное русло, где преобладал один человек, и все никак не хотел никуда уходить.

Амелия отвлеклась от внутреннего диалога, когда услышала смешки, доносившиеся сверху. Такие вот очень красноречивые, за которыми следовали перерывы, шорохи, вздохи. Видимо, не все решили отправиться по своим кроватям, а кто-то захотел немного приключений на свою некоторую часть тела. Ну правда, хоть бы пришли попозже, знают ведь, что старосты сюда приходят, чтобы проверять. Это же излюбленное место для всяких парочек, хоть бы умнее становились, ну, честно. А потом Амелия поднялась наверх, увидела, кто же именно это и был и вопрос на счёт умнее сразу же отпал. У этого-то точно не было никаких мозгов. Староста кашлянула, привлекая внимание голубков.

- Прекрасный вечер, я согласна, - Она опёрлась об лестницу и скрестила руки на груди, - Но уже поздновато. Не пора ли расходиться по гостиным?