Поганый день. Слишком поганый. Тебе не перстает казаться, что мир против тебя. Тебе хочется выть на луну. Тебе хочется сбежать из этого душного замка и просто... просто стать свободной. Ничем себя не ограничивающей. Летать. Летать в небе. Стать птицей. Да, очень быстрой. Адреналин. Ты хочешь его чувствоватьв  последнее время все чаще. Ты хочешь его. Хочешь неимоверно. Наверное, хочешь даже больше чем алкоголь. А алкоголь ты слишком любишь. Ты пьешь много, дорого и со вкусом. Ты выматываешь много денег на то, чтобы завтра напиться и снова ничего не чувствовать. Снова все забыть и снова стать свободной от обязательств. Ты хочешь... убежать от всего этого. Тебе нужно, нет, не время. Тебе нужно пространство. Тебе хочется лезть на стены от того, что в этом мире стало слишком много одиноких людей. Постоянные депрессии, крики, ссоры и скандалы тебя саму свели в эту же пропасть. Ты захотела стать такой же. Это было давно. И сейчас ты могла себя считать многого добившейся гриффиндорской сукой. И хотелось просто жить. Просто ни о чем не задумываться. Твоя репутация тебя испортила. Ты была... одной из элиты Хогвартса. Да, ты там была. Ты очень хотела чтобы это все прекратилось. Что это все ушло из твоей головы прочь. Ты хотела бросить пить, бросить плести интриги вокруг других студентов и выйти из этой чертовой элиты. Но тебя уже предупредили. Если ты захочешь выйти - ты многое потеряешь. и уже никогда не сможешь туда вернуться. А тебе было на это плевать! Оставалось лишь подгадать момент. И на летних каникулах порвать со всем этим. И выйти из этой зависимости. Чтобы не было этого холодного шепота на губах каждый день. Небыло тайн от лучших подруг и пропадания никто-не-знает-где. И перестать играть ту девочку-куклу, которая была просто маникеном. Которая хотела бы стать моделью или известной певицей. Благо, у тебя был отличный голос. И ты вообще должна была пойти в воскресный хор! Пойти в церковь! Искупить свою вину перед всеми! Тебе хотелось умереть. Или поверить, что это сон. Да только в это как-то не верилось. Ты впивалась в ладони длинными ногтями. Впивалась до крови и до желтых кругов зажмуривала глаза. И открывая, надеялась что ты проснешься и останешься обычной девчонкой лет 13. Но нет. Ты все так же оставалась 15-летней. И все никак не просыпалась. И снова тебя гоняли по сдаче СОВ. Все так же нещадно вызывали на отработки. Ты так же драила котлы, а после бежала на сбор элиты или приглашала друзей на очередную пьянку.
Тебе нужно было выветриться. Все эти мысли роились в твоей голове, что она у тебя просто напросто заболела. Она должна была лопнуть от такого наплыва информации. Но нет. Ты так же жила, пила, ходила, дышала. Дышала медленно, размеренно. Так, чтобы наполнять воздухом все легкие. Чтобы даже ворсинки внутри тебя наполнялись кислородом. И было плевать, что это могло значить! Было плевать что о тебе думают другие! Ты была независима. Тебе хотелось сейчас одного - кого-то рядом и бутылку алкоголя. Ты сейчас хотела искренне посмеяться. Ты хотела почувствовать себя живой, а не куклой. которой так ловко манипульрует кукловод. Ты хотела все больше больше быть самой настоящей пятнадцатилетней девочкой. Но ты не могла. Или не хотела? О нет. Хотела ты наоборот, очень искренне. Так, как умеет верить ребенок. В глубине ты и правда оставалась ребенком. Вглубине ты чувствовала себя маленькой девочкой. которая просто пришла в этот мир и посмотрела на него охуевшими глазами. Что случилось? Ты вообще помнишь что значит детство? Нет! Ты не помнишь! Ты затмила это все алкоголем. Ты убивала свои нервные и мозговые клетки медленно. И со вкусом. Мазохистка.
Вечер обнимал тебя сегодня за талию. Было слишком тепло. Ты одела летнее платье, которое так хорошо развивалось на ветру. Сейчас ты была похожа на девочку из какой-то мелодрамы, которая шла среди поля пшеницы. Развивающиеся волосы. Ветер целовал в шею. Ты хотела прокричать до боли в горле что-то невразумительное. Палочку ты преднамеренно оставила в спальне. Отдаться на волю судьбе. Пусть Мерлин решает, жить тебе или погибать так нелепо. Ты шла к единственному важному для тебя месту. Ты шла именно туда где могла почувствовать себя в безопасности. Обычные шлепки, даже магловские. Но так хорошо сейчас подходили. Ты пришла и прислонилась к дубу. Но ты была не одна. Черт, только компании тебе сейчас не хватало. Хотя, может это и к лучшему? Ты сейчас чувствовала эйфорию. Будто выпила феликс фелицис. Удача. ебе казалось, что сегодня будет отличный вечер.
- Пьюяси. Ты ли это? - Ты подошла к нему так близко, что он мог почувствовать твое дыхание через рубашку. Майская ночь. Жаркая. И ты его толкнула. Как ребенок. Просто чтобы повеселиться. Забрала бутылку огневиски и начала жадно глотать содержимое. - И что ты здесь делаешь, ммм?
Мимика. Безупречная. Она была у тебя отработана. Но сейчас маска спала. Зачем? Зачем притворяться перед человеком, который был тебе как брат? Который знал тебя. Который знал как ничтожно ты относишься к некоторым людям. Который знал как подарить тебе улыбку и развеселить. Это был твой братишка. Хей, Вилл, ты ведь любишь сестричку? Ты ведь не обидишься если она у тебя немного попьет?

Так странно. Чувствовать себя самой взрослой в этой школе. Я теперь на 7 курсе. И учусь уже на нем несколько месяцев. Сдача экзаменов и все в этом роде меня мало волнует. Сейчас меня захватывает мой новый молодой человек. Не знаю, я думаю, что он хорошая замена парню, которого я люблю. Все-таки этот парень выпустился из школы в прошлом году. И я хочу найти ему замену, а не страдать. Не факт что мы вообще увидимся. Подумаешь, многие считали что мы с ним вместе. Ха-ха. Насмешили. За все время он успел влюбить меня в себя, а не наоборот. И я идиотка, которая всегда бегала за ним, а он лишь снисходил до меня. Неет, дорогие. Это время закончилось. Нужно это исправлять. И... Я исправила. Нашла себе Майкла. Он меня по-настоящему любил, был милым и смешным. Знаете, он вообще был прелесть. Оказывается, такие парни учились на моем курсе. Почему был? А вот. Его убили. Я не знаю кто это сделал. Не хочу. Хочу лишь отомстить. Мне было хорошо с ним, кому понадобилось его убивать?! Я будущая пожирательница смерти, мы уже решили с моей крестной чтоя  приму метку! Нет, его убили. И все получилось слишком неожаднно. Не смогла соорентироваться. Обидно. Горько. Больно. Хочется кричать. Кричать от той ярости, которая скопилась внутри. Она слишком ощутима. Ее можно резать ножом. Она повсила в воздухе. Она чувствуется на моих соленых от слез губах и мокрых щеках. Я не привыкла чтобы убивали моих друзей, а тем более парней! Ох, кто бы ты нибыл, тебе лучше не появляться. Меня охватывало то отчаяние, которое обычно охватывает человека, сидящего в темнице. Каким я и была. Его убили. Меня похитили. Я совершеннолетняя, но я еще не состою в пожирателях. И учусь. Меня нельзя похищать всем министерским властям. А пожирателям это ни к чему. Но по моим щекам снова катятся слезы. Слезы, кровь с разбитых об каменный пол ступней пока меня сюда тащили, разорванное платье и растрепанная прическа. Отличный вид. Потекший макияж. Скованные за спиной руки. И черт, я даже не видела того, кто его убил. Я очнулась здесь. Но я помнила. Я помнила все, до того момента как меня оглушили.
Рождественские каникулы. В этом году я на них не поехала, так как хотела провести их здесь в последний раз. Да и Майкл попросил меня остаться здесь. И я осталась. Я проводила с ним все дни напролет, ночевала в его кровати или в выручай-комнате вместе с ним. Иногда мне даже казалось будто я его люблю. Но нет. Я не могла. Тот, которого я не могла забыть. Каждую ночь напоминал мне об этом во снах. Черт, я была готова даже не спать! Но в эту ночь он мне даже не приснился. Я ночевала у себя в спальне. Болтала с подругами, которые остались, до поздна, пока просто не упала на подушку от усталости. Я смеялась и радовалась жизни. Я была счастлива. Все меня спрашивали про мои затянувшиеся отношения. Я отвечала, что все настоялько отлично, что они себе даже представить не могут как! И правда. Мы почти не ссорились и у нас совпадали вкусы. Я обожала ходить с ним по магазинам. Ему нравились те вещи, которые нравились мне. И он считал меня только своей. Мне это нравилось. С ощущением, будто сегодня что-то произойдет, я отправилась на следующее утро на завтрак. Но, как только Майкл меня поцеловал. Странно, но я обо всем забыла. День. Снова все так же. Идилия. Мне это так нравилось. На вечер я решила провести не романтический ужин, как планировал он. А хотела просто прогуляться по лесу. Я не боялась этой запретной рощицы. Да чего там бояться-то? Парочка деревьев, да кусты. Для меня. Я его повела с собой. Прыгала, бегала, играла с ним в снежки. Не знаю, мне захотелось сегодня одеть платье. Длинное, строгое. В пол. В нем, естественно, ыбло бегать не так хорошо, как хотелось бы. Но выбирать было не из чего. Сняла туфли, потому что устала прыгать на каблуке. Опустилась на снег и резко вздохнула. Холодно. Мне было холодно. Но боль в ногах бла сильнее. Потом был зеленый луч. На поляну вышло трое человек. Двое подхватили меня сразу же, не давая побежать к Майклу. А третий пошел прямо к нему и пнул ногой как собаку. Будто удостовериваясь, мертв ли он. Я кричала, былась в истерике, царапала этих двоих, держащих меня, вырывалась, пиналась. Но тщетно. Меня оглушили заклинанием.
А потом я очнулась здесь. Заметила кандалы на руках и отсутствие обуви. Да, я была идиоткой, что решила снять туфли. Но что поделать. Да. Так я попала в эту темницу какого-то старого поместья. То, что это чье-то поместье я не сомневалась. Ко мне несколько раз приходили домовики, приносили еду. Ни один раз я не поела. Не лезло. Я раскусала до крови губу, что теперь стол соленый привкус во рту. Мне хотелось пить и спать. Но я не могла. Слезы. Они стягивали лицо. Я хотела чтобы этот человек, который убил Майкла. Поскорее появился. Убить. Или дать поспать.

- Это мне многое дает. Ты ведь до сих пор любишь меня. Усмехаешься. Он думает, что все знает про тебя. Он думает, что он для тебя целый мир, в который никто влезть не может. Он думает, что все, что он делает - правильно. Самоуверенный, нахальный слизеринец. Он снова гладит меня по щекам. И я начинаю вспоминать почему влюбилась в него. Почему я впустила его в свое сердце? Кому, казалось бы, никому нельзя овладеть? Так вот. Просто он мог выслушать ее, дать совет, поговорить. Потом уже поцеловать или переспать. Только когда он показал себя со стороны хорошего слушателя. Не знаю, он покорил меня. Мерлин, звучит как в каком-то сопливом дешевом романе! Причем итальянском, где одни сопли и секс. Какой ужас. До чего я докатилась. О чем я сейчас только не думаю чтобы отвлечься от него. От того, что он целует мои щеки. Нет. Нельзя.
- Я не люблю тебя больше. - я пытаюсь его обмануть. Он знает что это ложь. Но, как говорится, надежда умирает последней. Я очень хочу чтобы надежда на то, что я его действительно разлюбила. умерла последней.
Больно. Тебе больно от того что твои запястья хуже чем в кандалах. Останутся синяки. И их будет не свести заклинаниями. Будет заметно. Хотя, если очень хорошо попросить... Не успев додумать, получаю пощечину. У меня перехватывает дыхание. Я пытаюсь вырваться их его рук, хочу сбежать. Где моя палочка? О нет, я оставляла ее в мантии. Но они оглушили меня, когда на мне она еще была. Значит, палочка где-то здесь. Он меня не убьет и сильной боли мне не причинит. Я на это надеюсь. Все таки у него еще должно что-то сохраниться. Не только желание и обладание. Может, я люблю его. Но не хочу чтобы он меня бил.
Щека ужасно горит. По всему телу разливается огонь. Внезапно оказываюсь прижатой к стенке. Прерывесто дышу.
- Ты знала что его мать маггла? Я достаточно над ней поизмывался, прежде чем убить. Я кричу. Кричу сильно, почти до хрипоты. У меня начинает болеть горло. Но я все равно кричу. Мне больно. Я ненавижу боль.
- Отпусти меня, слышишь?! Ты совсем сошел с ума? - я упираюсь руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Глаза, чаще изумрудные, теперь становятся слишком темными. Боль и унижение. Я ненавижу эти два чувства.
- Ты ведь знаешь на сколько сильно мое влечение к тебе….я готов перерезать весь мир, лишь бы ты не досталась никому.
Я дышу. Слишком тяжело. Грудь нервно поднимается и опускается. Диафрагма слишком быстро сокращается. У меня такое чувство, что скоро она сломается. Из-за его тела я не могу полностью вдохнуть. Я хочу что-то сказать, но из горла вырывается хрип. Отпусти. Отпусти. Я знаю что он не причинит мне вреда сильнее чем сим синяк или ссадина. Но у меня уже начинают закрадываться сомнения. Я царапаю его ногтями по торсу и груди сквозь мантию. Мне хочется освободиться. Я помню, что ему всегда нравились мои руки и ногти. Как и я сама. Я не надеюсь, что мое царапание вызовет что-то большее, чем его наслаждение. Но я честно пытаюсь. Я пыталась посмотреть ему в глаза. Я уже говорила что мне нравился его взгляд? Так вот, спешу всех обрадовать. Сейчас он мне не нравится еще больше! Он заделался каким-то фанатиком? У него слишком фанатичный блекс в глазах.
- Что? Что ты еще сделаешь? Круцио, Империо, Авада?

Снежная сказка в это время года особенно ощущалась. Сказочное время. Сегодня Рождество и рождественская ночь. Если он меня не выгонит, я останусь у него здесь на эту ночь. Хотя уже почти 5 часов вечера. Думаю, что да. Рождество я буду праздновать в этом доме. Но нужно написать родителям письмо с поздравлениями. Точно, займусь этим как только нормально поем. И дождусь пока проснется Габриэль. После попрошу его проводить меня до совятни. Я вдыхаю полные легкие морозного возжуха и спускаю одеяло так, чтобы оно держалось на груди и открывало плечи полностью.
- Замерзнешь. чувствую как на открытые плечи ложиться план. Шелковая подкладка. И запах.
- Я думала, ты спишь. Не хотела тебя будить. - улыбаюсь. Пью кофе и думаю, что все прекрасно. У меня хорошее предчувствие.
Мне машается одеяло. Я иду в комнату, отношу пустую чашку с кофе и ставлю ее на столик. Скидываю одеяло и остаюсь в одном пиджаке. Он на две ладони выше колена. Застегиваю его, оставляя расстегнутыми две верхние пуговицы. Поправляю волосы, закатываю рукава до локтей. Теперь я выгляжу так, как раньше. Когда была с ним во время его учебы. Я уже привыкла ходить в его рубашках. Я привыкла ходить в его пиджаках. Я знаю что ему нравилось, когда я нацепляла его вещи. Я смешно изображала его, постоянно бегала, он смеялся. Было забавно. Я чувствовала себя тогда маленькой девочкой. Главное, что об этом никто не знал. Я всегда пила винов его рубашках. После неосторожного движения или из-за столкновения они оказывались с красными пятнами. Я люблю красное "Бордо" или белое "Шардоне". Я хочу попросить, чтобы в эту ночь мы тоже пили вино. Я этого хочу.
Выхожу на балкон. Наблюдаю картину думающего Арье. Причем настолько погрузившегося в мысли, что он даже не замечает как курит фильтр. Подхожу к бордюру. Вдыхаю полные легкие воздуха. Морозец покалывает щеки и ноги. Но мне все равно. Ой, очнулся. Я улыбаюсь, потому что боковым зрением замечаю, как он поворачивается ко мне. В руках какой-то предмет. Шкатулка. Я ее не видела. Хотя, я не видела-то как он пришел сюда, что уж тут говорить о том чтобы заметить какую-то маленьку шкатулочку? Хотя не такая-то уж она и маленькая. Поворачиваю голову и с интересом смотрю на содержимое. Колье. Он ведь знал, что я обожаю украшения. Именно такие. Мне когда-то давно приснился сон, что я кручусь перед зеркалом в пободном колье в свадебном платье. Только ни жениха, ни дома где я была, я не видела. Или я просто забыла. Не суть.
- Гоблинская работа на заказ. Чувствую как на шею опускается что-то тяжелое. Прикосаюсь кколье пальцами. Мне нравится. С Рождеством. Я улыбаюсь. Поворачиваюсь к Габриэлю и, привстав на носочках, руками обнимаю его за шею. Мимолетно касаюсь его губ своими и смотрю в глаза. Он выше меня, поэтому мне приходится приподнимать голову.
- Спасибо. - Еще раз касаюсь его губ. - Но у меня нет ничего для тебя.
Резкий порыв ветра закрадывается под пиджак и все мое тело покрывается мурашками. Я беру его за руку и веду в комнату. Закрываю окно. Не хочу заболеть и омрачить рождественскую ночь температурой, насморком и кашлем. Хочу, чтобы в эту ночь были улыбки и смех. Все было хорошо. Сажусь в кресло и смотрю на него. Любуюсь. Он у меня самый лучший и красивый. Мерлин, я превращаюсь в сопливую фанатку! О, ужас. Нужно срочно с этим что-то делать.

Пиджак летит вниз. Шумно выдыхаю, когда он целует плечо. Откидываю волосы одной рукой, открывая доступ к шее. Закусываю губу, после чего резко полосую ногтями по его спине. Наверняка остануться царапины. Я прижимаюсь ближе, сокращая расстояния между телами на минимум. Агония. Я чувсвовала как в аду. Будто свозь кровь проходит огонь. Зрачки раширились, глаза потемнели от желания. Цвет сменился на темно-зеленый как сырая трава, где-то в расширенном зрачке пляшут чертики. Таю от прикосновений к пояснице. Он знает, что я обожаю. Он знает меня всю. Я казалась пьяной, хотя шампанское даже не ударило мне в голову. Прерывистое дахыние, руки, гладящие мою спину. Хочу его. Я соскучилась по нему. Майкл. Какой Майкл? Ах да, он кажется учился со мной на одном курсе. Плевать. Я ведь всегда скучала по Арье.
Правда ли рождественская ночь творит чудеса? Я загадывала желание на рождество встретить самого дорогого мне человка. Сбылось ли?
Руки тянутся к пряжке ремня, после чего слышится звук ударяющегося об стекло металла. На стол. Упал на стол. Мысль бьется где-то в подсназнании. Это не правильно. Да, сейчас я снова побуду немного с ним, а после он навсегда исчезнет. И мне нужнл будет искать себе чистокровного мужа. Потому что почти все мои родственники чистокровные. И крестная. И друзья семьи. Я не представляла себя тихой и уютной женой. Я должна была волноваться, устраивать скандалы и после этого получать желанное примирение. Я должна была кричать. Родить ребенка и отдать его на попечение. Значит, муж будет пожирателем. Я давно решила, что свяжу жизнь с кем-то из этой оперы. Но сама метку получать не буду. Я люблю открывать руки. А такая татуировка меня не устраивает. Но я отвлеклась.
Не правильно. Не правильно. Бьется птицей мысль в голове. Подождет. Я снова врываюсь языком в его рот. Уже требовательно. Горячо. Мерлин, я ведь не была с ним близка полгода. Это явно отражается на мне. Тело реагирует на все его прикосновения. Я приближаю его лицо настолько близко с моим, что видно желание в глазах. Каждая ресница. Целую его в уголок губ и провожу языком по нижней губе. Чуть прикусываю верхнюю. У меня завтра будут опухшие губы. Камин так грел помещение, что, казалось, огонь касается тел. В таком состоянии, казалось, должна была царить торопливость. Я не спешила. Я хотела полностью насладиться. Поиграть. Пусть он вспомнит меня. Я вздрогнула от нетерпения. Но все движения были неторопливы. Нежно. Как в первый раз. Мои ногти впились ему в живот. Губы сильнее надавливали на его. Я потянулась к пуговице на ширинке. Движение пальцами. Она расстегнута, как и сама молния. Моя любимая игра. Довести все не до конца. Даразнить, повышая чувствительность тела. С другими любовниками я всегда вела. Но с ним. Я позволяла ему придавливать меня к простыням в выручай-комнате или его спальне. Я позволяла ему вести. Любила. Я стягивала с него джинсы медленно, выцеловывая дорожку от шеи до пупка. Я развернулась к нему спиной, вскинув руки и касаясь его лица. Я прижималась к нему. Терлась бердами и эгоистически наслаждала его поцелуями.
Я никогда не любила что-то недополучать. Я чувствовала его животный инстинкт. Нерв ноль. Он ведет к этому всему. Гормоны и этот маленький белый нерв, идущий от черепа к носу. Мало кому о нем известно.
Я начала опускаться на колени, тянув его с собой за плечи. До кровати я банально не хотела доходить. А этот ковер персидский и красный. Люблю такое. Он знает. Недобро усмехаюсь.

Я задыхаюсь. Задыхаюсь от того что не хочу больше ждать. Не могу. Мое тело по нему так скучало. Я облизываю пересохшие губы, устремляя взгляд в потолок. Мягкий ворс. О да. Я люблю именно такой. Я люблю быть на таком ворсе вместе с ним. Чувствую, как его тело вжимает меня в этот ковер. Что говорить. Он всегда был намного сильнее меня. Я слабая, хрупкая блондинка. При всем желании я не смогу даже спихнуть его. А что уж там говорить о перевернуть. Я сгибаю одну ногу в колене. Я плавлюсь, горю и растекаюсь. Каждый раз, когда его губы касаются моего тела, он оставляет ожог на белой коже. И этот ожог не заметен всем. Кроме меня. Засос на моей шее я всегда сводила после каждой нашей ночи. У него была маниакальное желание никого ко мне не подпускать. Наверное, она сейчас стала только больше. Видимо, придется заново все сводить. Придется все делать заново. Заново повториться утро. И мне от этого хорошо. По телу расстекается теплота вместе с желанием. Зрачки расширяются. Все будет как раньше. Кроме, конечно, времени. Может, после этого я даже не встречусь с ним больше никогда. Никогда не смогу его увидеть и поцеловать. От этой мысли я тянусь к его губам на недолкий жадный, распаляющий еще больше, поцелуй. Сейчас я себя чувствую свободной. Наверное, для меня это роскошь. Такой я никогда не была.
Нет, хочу перевернуть его. Хочу. А, говорят, когда чего-то слишком хочешь, то выплескивается в кровь достаточная доза адреналина и у тебя это может получиться. Но это только с тем, что тяжелее тебя. Мне подходит. Я перевернула его. Перевернула не без труда, но как-то смогла. Села сверху и жестко поцеловала. Нетерпеливо. Я по нему слишком соскучилась. Он меня подразнил. Теперь моя очередь поиграть. Пусть. Пусть он захочет меня так же как я его. Арье, ты у меня сейчас попляшешь. Я улыбнулась. Улыбнулась дьявольской улыбкой, которая ни к чему хорошему не вела. Которая предвещала страшные муки ада. В глазах так же зажегся тот бесовский огонек от танца демонов. Не хватало только дьявольского смеха. Но мы это упустим, пожалуй. Нам тут и без этого достаточно хорошо.
Оторвалась от этих губ, прикусила нижнюю, зализав языком место укуса, и спускалась поцелуями вниз. По подбородку. По шее к уху. Обжечь дыханием и прикусить мочку уха. Провести язычком по бьющейся жилке, немного прикусив. О да, Арье, я не забыла что именно ты любишь. Что ты так же ценил во мне. Едва касаясь губами спуститься к пупку. Кай, ты у меня расстаешь. Расстаешь от моих прикосновений. Забудешь снежную королеву, которая когда-то тебя забрала у меня. Я стану для тебя твоей снежной королевой. Я прошлась губами дальше. Провела подушечками пальцев по бокам Арье. Мистер, вам нравится? Вернуться губами вверх. Прикусить правый сосок, зализав его. Проведя языком контур. Милый, все хорошо. Я вернулась обратно к губам. Хватаю его рукой за волосы и тяну вверх, вынуждая сесть. Кусаю его губы, двигая бедрами, подаваясь навстречу, прижимаясь. Ох, Арье, я тебя так хочу. Но не зайду дальше, пока ты меня сам не попросишь. Пока не заставишь поверить, что на самом деле по мне скучал и на самом деле хочешь меня! Что тебе не нужны сейчас твои многочисленные любовницы. Что ты сейчас думаешь только обо мне и не кончишь с чужим именем в мыслях. Заставь меня в это поверить. И я твоя. Снова. Как заставлял в это верить там. Когда я знала что ты мне изменяешь. Но ты меня заставлял поверить что я единственная для тебя. Пожалуйста. Я умоляю тебя. Я даже станцую для тебя танец на коленях, который ты любишь. Но заставь поверить.
Я перевела поцелуй в более нежный. Зарываясь в его волосы рукой, другую держа на его груди, не давая слишком сблизиться нашим телам. Иногда зажимая волосы сильнее. Арье, это одна ночь. Потом я уйду и снова не увижу тебя полгода, пока ты снова не объявишься. Пока снова не заставишь напомнить о тебе. Но сейчас. Сейчас будь со мной. Поиграй со мной в любовь. В эту игру до первого стона. А потом я буду тебя ненавидеть. Но не сейчас. Сейчас просто люби меня.

Я сидела рядом с ним на кровати и думала об этом парне. Мне стало интересно почему же он меня бросил. Нет, этот вопрос меня мучил еще с того времени пока я шла из той комнаты и его про себя материла. Но сейчас... Короче, я вступила в стадию, когда хочется разбиться в лепешку, но понять что же случилось!
–Что случилось? Вопрос застал меня врасплох. Ну он же слышал! Я на него посмотрела. Посмотрела в такие честные глаза. Нет, не слышал. И я принялась пересказывать.
- Понимаешь, прихожу я в назначенное время к статуе этой бабы с пучком травки и встречаюсь с ним. Ну там цветочки, поцелуйчики, ля-ля-тополя. Он меня заводит в комнату. А там все так красиииво, так прям романтично и мило, что я должна была догадаться что что-то не так! Но нет, моя интуиция снова меня подвела. Так вот, сидим мы, ужинаем, болтает. Там кино, вино и домино. Он напоил меня и так миленько сказал, что нам нужно расстаться. - Я взяла подушку, которая лежала на кровати Арти. - Он меня бросил!
Я думала что я разревусь, но нет, я смогла сдержать слезы. Я просто молча уничтожала подушку, комкая ее в руках. Я вообще такой человек, который может долго над чем-то запариться. Вот именно над вот этим я сейчас и жутко запарилась! Ну вот как он мог? Решительно не понимая этого идиота, который меня прошляпил, я посмотрела на моего дорогого Арти. Он мой самый лучший друг, который никогда меня не предаст. Я в нем так уверена. Он самый дорогой и любимый. Нужно вообще с ним встречаться. Хотя я пока не могла этого сделать. Он мой друг. Да и не хочу я его обременять мной еще и в таком плане. Он же мне как брат. Такой, ну вообще самый-присамый наилучший друг. Никогда его никому не отдам.
–Выпить хочешь? Я на него взглянула и подумала, что Арти не такой чтобы меня напоить и нагло соблазнить, пока у меня горе. Значит, с ним я в безопасности. Как и мое тело.
- Ну если немного. Мне и так хватило. - Я улыбнулась и подсела к нему поближе.
Эх, Арти. Как же я давно тебя знаю. Ты меня всегда утешишь. Чтобы я вообще без него делала?
Я с нежностью смотрела на то, как он достает бутылку и стаканы. Ну, не впервой мне пить в студенченской спальне, так что все отлично. Я часто вообще могла с ним вот так незапаренно выпить. И покурить бы еще. Хотя я знаю что он против моего курения. Так что при нем не будем. А вот как только к себе приду, сразу покурю. Нет, после такого эмоционального всплеска я просто обязана это сделать!
- Эээх, Коулман, ты б знал как я тебя люблю-то за все это. За то что терпишь меня, не бросаешь в трудную минуту, выслушиваешь все мои истерики и никогда не кидаешь. Чтобы я без тебя делала? - Я все же задала этот вопрос.
Улыбнулась и положила голову на его плечо когда он снова присел рядом со мной на кровать. От него веяло спокойствием. Я поглубже вдохнула его такой теплый запах. Обожаю его. Я задумалась. А ведь и правда. Все шло к нашему расставанию. Он сказал что у него много дел на каникулах. Сам перестал проводить со мной время еще задолго до каникул. Да и ссорились мы очень часто. И вот разбежались. Некоторые ставили ставки после нашей грандиозной ссоры на уроке ухода за магическими существами. Ну, не поделили мы кто будет ловить это животное. Я даже не помню как там его название. Но помню что оно было очень противное, большое и страшное. И кто-то сказал что оно прям миленькое! Да ничего подобного. В общем, мы поссорились и некоторые стали делать ставки когда мы разбежимся. Вот и случилось. Интересно, кто же выиграл и сколько? Сколько себя помню, я всегда выходила на следующий день после расставаний веселая и улыбающаяся. Вот и не стоит изменять этой традиции. Когда Арти разлил содержимое бутылки по стаканам - к сожалению, бокалов у него не нашлось - я отсалютовала ему и немного отпила. Отлично, все просто отлично. Я пыталась убедить себя. Снова подступали слезы. Чувствую, я тут у Арти надолго. Но он поймет. Не первый раз буду сидеть у него ночью на кровати вместе с ним, за задернутым пологом, с заглушающим заклинанием и не давать ему спать.

Поняв, что этот голубчик почти засыпает, я задумалась как бы его развеселить. Нужно превращать учение в шутку, если он хочет что-то запомнить. Я-то могла просто не заснуть на уроках Медузии под все эти лекции. А вот Бодя, видимо, не отличался таким качеством. Тааак, мальчик, и что мы можем с тобой сделать? Сбагрив на колени вздрогнувшего от этой тяжести парня, я встала и подошла к его столу, выдвинув ящик. Я в принципе знала где у него лежат тетрадки, осталось что-то найти по нежитеведению. Нашла какую-то тетрадку. Она меня не слишком впечатлила. Но по рожицам и нарисованным хмырям можно было понять что это то, что я искала. Подойдя к Богдану и сев рядом с ним, я положила к нему на колени его тетрадку.
- Прочитай мне что здесь написано и попытайся вспомнить когда мы это проходили. - При этом я отобрала у него свои комспекты. Чтобы не подглядывал.
Вот у меня было записано все. Правда неразборчивым подчерком, который был понятен только мне. Зато мне прямая дорога в шпионы! Никто не поймет что я написала. Ну, надеюсь что хоть от хмырей он защищаться умеет. А то тогда наш Бодечка вообще безнадежен. Я походила по комнате минут пять, внимательно вглядываясь в парня. Тот вроде даже читал и что-то вспоминал. Взглянув в окно и заметив, что некоторые накидывают на плечи что-то потеплее, чем футболка, я осмотрела себя. Фиолетовая футболка и джинсы. Да, скорее всего скоро температура упадет, а превращаться в пингвина прямо здесь я не хочу.
- Я сейчас приду. - улыбнувшись Синеблюдцеву и подойдя к двери, я подергала ее.
Отлично. Закрыто. Я подергала за ручку еще раз. Так, вроде когда я входила, дверь была не заперта. Я ее так же не закрывала. Богдан вообще не подходил к двери. Но я все же кинула на него подозрительный взгляд.
- Богдан? - улыбка. - А ты дверку-то не закрывал?
Такая у меня была сладкая улыбка, что если он сознается, то его ожидала медленная смерть. Руки начинали замерзать. Я нагло столкнула Богдана с кровати и забрала у него плед. Накинула на плечи и села, нахохлившись как воробей.

–Было тепло. Я улыбнулась. Артур в своем репертуаре. Он поворачивается ко мне, а я опускаю голову. Опускаю глаза, чтобы не смотреть в его. Карие, самые милые и лучшие глаза. Он мой самый лучший друг. Для него я сделаю все что он захочет. Сколько раз он меня выручал. Сколько раз он меня выводил из всяких передряг? Повторюсь - он мой ангел-хранитель. Такой теплый, светлый. Кэр. Я вскидываю голову с вопросительным взглядом. Еле слышно. Тихий шепот. Как шепот может быть тихим. У нас может быть все. Кэр…я. Кусаю губы. Этого не должно произойти. Перехватывает дыхание. Нет. Мысль одна - нельзя. Нельзя. Мы друзья. Это будет слишком. Нет. До моих губ остается десяток сантиметров. Нельзя. Но... Уже все равно. Судьба такая странная штука. Она творит с людьми то, что захочет. Кэр. Я улыбаюсь. Я готова. Готова к этому. Готова к тому, что должно произойти. Готова к тому, что повторится рождество. Суждено. Одно такое слово, которым можно объяснить все. Которым можно сломать человека или наоборот, возвысить до небес. Это слово сродни факту. Этому слову верят все. Это слово оправдывает все. Несколько букв. Пара движения губ и это слово срывается с губ и уже все равно. Всем. Просто все уже объяснено.
Дверь распахивается. Когда расстояние сокращается до пары сантиметров. Дверь чуть ли не слетает с петель. От той разницы, что стояла до этого, я подпрыгиваю. Тишина. Звенящая, тянущая. Густая, как мед. И эта болтовня. Это жужжание пчел. Они налетели на этот мед. Пчелы прилетели к своему меду в улей. Вечер обещает быть интересным. Смотрю на Артура. Он отчитывает своих сокурсников за то, что они прервали это. О Мерлин, Арти, ты такой смешной иногда. особенно в гневе. Смотрю на его соседей. Они уже привыкли видеть меня. Они уже знают что я могу уйти только под утро и даже не удивятся этому. Потому что они уже привыкли. Я им улыбаюсь. Улыбаюсь, как бы извиняясь за это. Извиняясь за то что я снова останусь здесь. За то что снова уйду под утро. Наверняка Артур сейчас предложит мне остаться. Или уйти. Я останусь. Не хочу идти в когти к моим соседкам. Они станут расспрашивать что случилось. Наверняка по школе уже прошла новость о моем расстовании. И сейчас им предется все объяснять. А для меня не поспать одну ночь - просто. Или поспать. Завалить Артура и лечь на негою Потом уснуть, надеясь что мы не проспим. Я обычно всегда его будила рано. Он на меня за это ругался. Я смеялась, целовала его в щеку и убегала.
–Ты как, Кэр? Пойдешь к себе, или опускаем полог, произносим заглушающие заклинание и ты не даешь мне спать? Ну вот ведь! Так и знала! Арти, ты такой предсказуемый! особенно для меня. Да я же тебя как книгу могу читать.
- У тебя останусь.
Три слова и я скидываю туфли, забираясь на его кровать с ногами.

Жду пока он задернет полог. Жду, пока он наложит заглушающие заклинания. После этого только выкладываю свою палочкуи ложу ему под подушку, доставая из-под нее конфеты. Удивляюсь.
- Хей, ты это кому решил сделать презент? - Ревнивым голосом. - Почему  яне знаю что у тебя новая девушка? - Уже обвиняющий тоном.
Закатываю рукава. Открываю коробку со словами "завтра попрошу тетю купить тебе конфеты лучше" и достаю одну конфетку. Съедаю, облизывая пальцы. А шоколад-то подтаял, пока под его подушкой парился. Зато завтра будут свежие, вкусные. Кстати эти тоже неплохие. Даже отличные. Улыбаюсь. Арти, ну почему я не знала об этом? Неужели у тебя пооявился секрет от меня? А вообще да, я знаю что я наглая. Он привык к этому. Я могу закатить истерику не по поводу, могу без предупреждения что-то выкинуть. И как он меня такую терпит? Как еще не прибил за такое отношение к жизни? Наверное, что-то есть такое, что не дает ему совершить убийство одной рейвенкловки. Это, наверное, совесть. Хотя есть ли она у Коулмана? Тот же вопрос, в принцепи, мог бы он задать и ей.

Тягостное молчание. Я смотрю на него, не смея нарушать эту тишину. Я понимаю что должна что-то сказать. Понимаю что мне нужно разрушить эту зыбкое молчание. Я его чувствую. Как оно обволакиваетс вокруг меня будто шелк. Нежно пускается на плечи. И от этих ледяных прикосновений у меня мурашки по коже. Мне холодно. Но по венам бежит огонь. Я не осознаю. Просто не хочу осознавать. Ну же, Лорман, давай, отключи свой разум! Делай то, что считаешь нужным.
Я смотрю как он поднимается. И вижу это как в замедленной съемке. Нет, только не уходи. Мне будет трудно. Одной. Здесь. Без тебя. Ты не понимаешь, Арти. Каким бы ни был, я все же люблю тебя как друга. Да. Я не хочу с тобой ссориться из-за этого. Милый. Арти. Не уходи от меня. Только не оставляй здесь одну. Наедине со своими мыслями и этой тишиной, которая давит на уши. Которая держит кислород. Не дает дышать. Полные легкие наполнены не кислородом. Чем-то ядовитым. Будто что-то внутри съедает. Боль. Я пытаюсь сделать вдох, но он тонет в схлипе.
-Я ненавижу себя за причиненную тебе боль, Кэр. Знаю, ты не сможешь простить меня, но, пожалуйста, проведи эту ночь здесь. С тебя хватит боли. Я знаю, что ждет тебя там. Не ходи туда, прошу. Останься здесь. Я уйду.
- Нет! - хватаю его за руку и перехожу на шепот. - Не смей уходить. Не смей, слышишь?
Я тяну его обратно сесть. Сесть ко мне ближе. Всегда я искала утешение в его объятиях. Именно к нему я всегда прибегала. К этому другу. К этой ниточке, связывающей меня со всем. Ниточке, которая мне нужна так же как воздух. Арти, ты нужен мне. Не смей уходить!
Я резко тяну его за руку. И просто падаю в его объятия. Просто закрываюсь его руками. Чувствую себя в коконе. От него тепло. От него веит спокойствием. Но и болью. Ничего, Арти, мы переживем это. Я уверена. Нет. Я знаю это. Я смотрю на него, чувствуя как по щекам все еще текут слезы. Но я улыбаюсь. Злость прошла. Осталась пустота, которую он сейчас обязательно должен заполнить. Глажу его по руке.
- Нет, Артур. Даже не смей себя ненавидеть. Я простила тебя. - Ложь. - И я останусь здесь. Если ты останешься со мной.

Я греюсь об него. Я всхлипываю, плачу, но чувствую себя защищенной. Я не могу отвыкнуть от него. Он слишком много значит для моей жизни. Слишком много значит для меня. Он - мой лучик солнца. Я закрываю глаза, чтобы прекратить поток слез. В мою голову лезут воспоминания. Смех. Тот смех, которым могут смеяться только дети. Да. Это наша первая встреча. Дальше больше. И смех, и горечь. Никогда ссор. Я улыбаюсь. Эта река воспоминаний на меня странно действует. Я чувствую как она текет сквозь меня. Я лежу в ней. Вокруг меня вода. И в голове воспоминания. Эта вода смывает с меня все. Смывает обиды, боль и горечь. Смывает слезы. Я чувствую себя будто заново родившейся. Открываю глаза. Пробую вздохнуть. Да, получилось. Полный вдох. И размеренный, медленный выдох. Я успокоилась. Я спокойна.
Смотрю на Артура. Хочу ему сказать, что все посто отлично. Что все, что сейчас здесь было - стоит забыть. В его глазах вопрос. В его глазах я читаю противоречие чувст. В его глазах я вижу свое отражение. Вскидываю руку и наклоняю его голову. Поддаюсь внезапному порыву. Целую. Мягко. Нежно. Ничего не требуя. Просто хочу поделиться спокойствием. Тем спокойствием, которое мне дала эта река воспоминаний. Нам с ним хорошо вместе - это главное. Мы с ним многое пережили и ни разу не подводили друг друга - это главное. А все остально не важно. для всего остального есть мастер кард. Отрываюсь от его губ. И смотрю в глаза. Арти, скажи что-нибудь. Артур, не молчи. Главное говори со мной. твой голос всегда меня успокаивал.

В красоту не влюбляются. Влюбляются в тонкие запястья, вечно вьющиеся волосы,
ямочку между ключицами, родинку над губой или даже шрамик над бровью.
А в красоту - нет. Красоту хотят.
-Кэр. Я посмотрела в его глаза, чтобы видеть его настоящего. Ведь говорят глаза - зеркало души. У тебя стресс. Я не хочу, чтобы ты допустила ошибку в этом состоянии. Мы должны пережить этот день. Не должны поддаваться эмоциям. Взгляд твердый, решительный. Неужели он и правда этого хочет? Правда хочет меня оттолкнуть? да, я понимаю, у меня стресс и все такое. Но, черт, мне же сейчас нужно как-то отвлечься от всех этих мыслей. От роя в голове, который гудит. Утро вечера мудренее. Давай, ляжем спать. Я кивнула головой. Он оттолкнул меня. Дал понять, что не хочет ничего. Я не буду настаивать. Не буду настаивать как лучшая подруга. Да. Именно. Подруга.
Я слезла с одеяла, чтобы ему было удобнее вытащить его. После подождала пока он разденеться и ляжет. Сама сняла с себя свитер, оставаясь в футболке. Легла, как всегда, к нему на грудь и положила руки под щеку. Улыбнулась. Родной Арти. Милый, ты себе даже представить не можешь как ты для меня дорог. Почувствовала его руку у себя на талии. Так всегда. Я уже привыкла греться не от одеяла, а от него. Будто переносной обогреватель, честное слово! Стала спокойно дышать. Да, и правда, на меня сегодня столько всего навалилось. Самый плохой день в моей жизни, можно сказать. Я закрыла глаза и стала ровно дышать. Анализировать ситуацию. Думать. Просто думать и размышлять. Правда, в голову приходила одна философская фигня, но надежды я точно не теряла. Мне было очень важно сейчас не смотреть на Артура. Нужно было сначала немного успокоиться и переосмыслить сегодняшний день. Просто полежать парочку минут спокойно. Главное не заснуть.
Через пару минут, как и говорилось, я успокоилась. Открыла глаза и, облокотившись на грудь Арти, подняла лицо на уровень его глаз. Улыбнулась. Мягко. Как улыбаются матери своим детям.
- Спасибо. - Одно слово. Но он знает что такого слова от меня может дождаться не каждый. Что это слово многое значит для меня. Абы кому я его говорю и говорить не собираюсь. - Правда. За все что ты сделал для меня. Спасибо.
Снова устроившись на его груди, я закрыла глаза и заснула. Просто заснула. И... В этом сне было столько облегчения.

Я помню море. То море, на которое хочется смотреть неотрываясь. Я помню скалы. Их множество. И они такие же темные, как и ночное небо. Я помню солнце и круговорот красок. Помню каждое облако и звезду. Помню галактику Андромеду и звезду Кассиопею. Помню созвездие Большой медведицы, которое заговородило облако. Помню, что шла по зеленому лугу, а к нему приливало море. И море было цвета лазерита. Такое чистое. И притягательное. Помню, что далеко стоял остров. И на нем росли цветы. И это были самые красивые цветы, которые я видела. Разноцветные. Разные по размеру. Но одинаковые. И да, да, да! Да, черт, я смотрела на эти цветы задержав дыхание! И даже не чувствовала потребность в воздухе. Я смотрела на весь мир широко открытыми глазами и не дышала. Казалось, что эта умиротворенность вокруг меня сломается при одном моем вдохе.
А потом я помню глаза. Глаза странные. Будто бесцветные. Но знакомые. Смутно знакомые. Я уверена, что их где-то видела. И не единожды. Я помню, что встречаю их каждое утро и на некоторых занятиях. Помню, что встречаю каждый раз, когда нахожусь в большом зале или в большом скоплении народа. Глаза, которые наблюдают за мной. Тихо. Но настойчиво. Глаза, с которыми я постоянно сталкиваюсь. Ловлю их взгляд. Но я не помню чьи они. Хотя бы цвет. Цвет бы мне помог. Но нет. Я не помню! И мне от этого не по себе.
А после эти глаза снова утонули в круговороте. И мне стало легко. Так легко. Я невесомость. Я чувствую это. Я - космос. Я все и одновременно ничего. Я наполняю собой весь мир. Я грандиозно важна для всех и грандиозно для всех ничтожна. Я грандиозная актриса бродячего цирка. Я - это все и одновременно ничего. Мне нужно все и одновременно у меня есть все. Я желаю большего. Понимая. что мне нужно от чего-то избавиться. Что нужно сделать что-то ради того, чтобы получить многое. Но потерять остальное. И я снова возвращаюсь к первой мысли. Круговорот мыслей, гаммы цветов и чувств, которые обострены до предела. И мне хорошо. Я - река. Река, которую если высушишь, сразу перестанет давать жизнь миллионам людей. но которая так ничтожна из-за прогресса. Я - это ночь. Которой все восхищаются, но которую бояться. Бояться моей темноты. Бояться того, что может произойти в пик меня. Я солнце. Я всем даю тепло, но от меня все прячуться в тени деревьев. Я - это все. И одновременно ничего.
И снова возвращаюсь к морю. И все пропадает. Наступает зыбкая тишина. И абсолютная темнота.

Я рывком проснулась и села. Артур спал. Я посмотрела на него, тяжело дыша. Я не знаю что за психованный сон мне снился, но его повторения я бы не очень-то сильно желала. Мне и без этого не так сладко и живется. Но эти глаза. Я их отчетливо запомнила. Я обязательно их сегодня найду. Нет, это глаза не Артура. Кого-то другого. Но хватит. Об этом после.
Я наклонилась к Артуру и поцеловала его в щеку.
- Артиии, просыпайся. Ясносолнышко светит, птички щебечут и вообще скоро завтрак.

Наиприкраснейший день для меня. В самом деле, он просто прекрасен! Мне сегодня несказанно везло. Видимо, Мерлин снова повернулся ко мне лицом, а не задней часть, как неделю назад. Надеюсь, дорогой, что навсегда останешься в этой позе, иначе тебе не сдобровать даже на небесах. Ах, а что же случилось за сегодняшний день? Вышла парочка моих статеек, которые я так удачно подкинула главному редактору в нужное время. Из-за них уволили двое пожирателей из министерства. Не сказать, что я была против них. Нет, что вы. Мне вообще параллельно у кого будет власть, я приживусь везде. Но эти двое мне досадили. Чем же? Тем, что я появились на свет, после чего вывели меня в министерстве. Я, на самом деле, не хочу вспоминать что же они мне такого сделали. Но смешать их с грязью было очень приятно моему самолюбию. В общем, их выставили, меня поблагодарили. Как всегда, я самая лучшая во всем. И министр очень просил меня выявить других пожирателей. Не знаю почему он был против них. Но приказ министра - есть приказ министра. И снова ходить расспрашивать, все везде узнавать, попутно делая заметки и темном прошлом сотрудников министерства. Да, в Болгарии и даже в Германии было бы не так интересно как здесь. Люблю свою работу. Идеальна для меня. В общем, после недолгого расспроса, что меня несказанно огорчило, я пришла к выводу что нужно проверить Руквуда. К сожалению, внешность я менять не могла, что несказанно делало меня заметной. Ничего. До этого мы справлялись. А, если ему бояться нечего, то естественно он не будет против со мной побеседовать.
Выходя из кабинета с самым "наилучшим" выражением лица, я отправилась на этаж Руквуда. Нет, его здесь нет. Тем лучше для меня, так мне будет легче вскрыть его квартиру. И даже не придется его беспокоить. А если его еще и дома нет - это точно верх везения. Он узнает о вторжении только с утра, по выходу статьи. Где он живет - я узнала из личного дела. Достать что-то в этом огромном министерстве для меня не состовляло труда. Меня не любили, но помогать в чем-то, так это за милую душу.
Подойдя к дому, где жил Август, я удивилась. Он наследник одной из самых богатых чистокровных семей. Так почему же он живет не в своем фамильном пометье, а в этом захудалом районе Лондона? Не лучшее место, Руквуд, определенно не лучшее. Света в окнах нет. Что, напивается в ближайшем баре после тяжелого рабочего дня? Мои губы скривились в усмешке. Мерлин, сделай так чтобы он не пришел пьяным в хлам во время моего обыска.
Найдя нужную дверь и сделав пару несложных движений руками, произнося про себя заклинания, я бесшумно открыла дверь. Каблуки стучали по паркету, ясно давай понять, что здесь никого нет. Ведь иначе он наверняка уже поинтересовался кто сюда проник. Снова ухмылка. Удача. Какая же удача. Квартира была обустроена со вкусом и простатой. Видно, что человек имеет стиль. Я фыркнула. Чистокровный. Обойдя квартиру, я подошла к окну и, распахнув его настежь, достала сигарету и закурила. Стала смотреть в небо ледяными глазами. И что все эти романтики нашли в этом прекрасного? Да ничего! Обычное ночное небо. Выкинув остатки сигареты в окно, я решила себе устроить экскурсию по квартире Руквуда. А не хило так.
Найдя кабинет, нужно естественно покапаться в бумагах и столе, что я и сделала. У меня было стойкое ощущение что кто-то присутствует в этой квартире. Но этого быть не могло. Может, кот, которого я не увидела в темноте. Но факт оставался фактом. Колокольчик интуиции завенел и я резко повернулась на каблуках, столкнувшись нос к носу с Августом.
- Добрый вечер. - Усмешка. - Может, чаю?

Амелия открыла глаза от яркого солнца. Солнце? Откуда здесь солнце? Ведь в Лондоне всю неделю обещали дождь. Неужели синоптики ошиблись? Хотя, на них это похоже. Она докасается голову, сидя в двухместной кровати под теплым одеялом. Болит. Она морщится при прикосновении к шишке на затылке. Она вспоминает, что упала совсем недавно. Но... Она оглядывается. Где она? Не у себя. Да и врядли она была бы у себя. Только если бы ее нашел Эдгар, коего рядом не наблюдалось. Она не видела своего брата уже около недели, он постоянно был в работе и в построении семьи. Да, ему повезло, он нашел себе девушку еще в школе. А Амелия? Она кривит губки при мысли что ей нужно выйти замуж. Пока не хочет. Или никогда не захочет. Кто знает. Ребенка хочет, а замуж... Нет, замуж не хочет. Ведь на этом свете самое простое - завести ребенка без брака. Да почти каждую ночь каждую ночь так появляются сотни зародышей в утроби матери. И, знаете ли, выживают и рождаются не все. Только минимальный процент. И куда мы катимся, люди, куда? Но ведь сейчас не об этом, правильно?
Амелия, закрыв глаза и откинувшись на подушки пытается вспомнить прошлый день. Что уже завтра она поняла при пробуждении. Итак, что же случилось?

Звонкие капли об крышу не давали молодой девушке нормально выполнить свою работу на завтрашний день. Сидя дома, под уютным пледом на кресле и готовя что-то очень "важное" для начальника отдела, она пыталась сосредоточиться. Пыталась, да только не могла. Не та обстановка. Ее всегда раздражал звук бьющихся капель. Да всего бьющегося. Ей казалось, что с этим звуком что-то умирает. Больше всего она боялась - это услышать звон разбивающейся души, который будет слышен только ей и отразиться только в ее глазах. Больше никто это не поймет. Но она боялась этого. И сейчас ей вот-вот казалось, что настанет такой миг. Когда дождь забарабанил еще сильнее, оназажмурилась и по-детски закрыла уши руками. Она не могла больше находиться в этом доме. Собралась за несколько секунд, чтобы выйти на улицу и успокоиться. Всегда привыкаешь к дождю, если идешь под ним. Оставив горячий чай и бумаги на журнальном столике в квартире, она вышла, захватив с собой лишь волшебную палочку и ключи от квартиры. Она ведь думала, что вернется через полчаса прогулки, из-за этого и одев летнее платье, туфли на высоком каблуке и накинув сверху тонкое пальто. А была уже середина августа. Какая-то слишком дождливая. Это было самое дождливое лето вообще на памяти Амелии. Медленно идя с опущенной головой, она продвигалась набережной. Выйдя на мостовую и остановившись, она стояла и смотрела на реву, которая пробегала внизу. Это затягивало и манило. Мерлин, как прекрасно. Так бы мог подумать каждый.
В таком шуме дождя было сложно что-то различить. Но мужские шаги Амелия различила. Они были довольно знакомые. Через пару секунд из-за завесы дождя показался промокший Северус Спейп. По привычке скривив губы, эта привычка была у нее со школы, Амелия хотела было направиться дальше по маршруту, но заметила в руках у бывшего однокурсника волшебную палочку и какой-то маньячный блеск в глазах.
- Снейп? - Насмешливо. - Что ты здесь делаешь? Даже для такого умолишенного как ты эта погодка покажется противной для прогулок.
Но тот приближался. Все ближе и ближе, держа палочку в боевой готовности. Боунс на всякий случай достала палочку, хотя искренне верила, что слизеринец, хоть и бывший, не станет стрелять в нее заклинаниями при таком расположении месте и погоды. Ведь могли бы постарадать оба, причем летально. Но, едва тот начал поднимать палочку в характерном для заклинании движении, Боунс хотела произнести заклинание щита, да почувствовала что мостовая как-то становится к ней ближе. Говорила мама, не надевай в такую погоду туфли. Подумала девушка при полете на эту самую мостовую, и приземляясь на нее макушкой. А дальше звук выкатывающейся из рук палочки, дождь по лицу и темнота.

Точно, так был Снейп! Резко села на кровати открыв глаза Амелия и застонала. Боль сдавливала виски, отдаваясь по каждому нерву по всему телу. Откинувшись обратно на подушки, она заметила что здесь не одна. Повернула осторожно голову направо и пожалела о своем решении вообще проснуться. Снейп. Собственной персоной. В кресле рядом с кроватью. Прекрасно, да.

И почему в министерстве магии всегда такая суета? Так и хочется встать посередине толпы и, закрыв уши и глаза, стоять, не двигаясь. Все знают какая будет реакция. Не самая лучшая. В лучщем случае тебя сочтут идиотом. А вот в худшем... Сразу в больницу святого Мунго. Просто в министерстве магии всегда кто-то куда-то бежит, кто-то что-то делает. Там невозможно стоять на месте. Суета, в конце концов, захватит и тебя и ты тоже понесешься сквозь толпу к лифту, лишь бы побыстрее попасть на свой этаж, а не толпится. И вот, зайдя в кабинет, ты невольно, поддавшись давлению толпы, все время что-то делаешь. Даже посидеть не можешь на месте. Амелия постоянно была в движении на работе. Кому-то помогала, что-то записывала. На вызовы она выезжала редко, потому что была совсем молоденькой и еще не опытной. Совсем недавно пришла на работу и, если и выезжала на задания, то ей лишь изредка доверяли стереть память увидевшим волшебство маглам или что-то в этом духе. В общем, работа ее была скучная и нудная. Но Боунс нравлось. Просто она уверена, что еще не пробил ее час. Она еще станет самой лучшей тут и достигнет Визенгамота. Так ведь будет, правда? Да, точно, так и будет.
Сегодня у девушки было не так много работы, как хотелось бы. Чтобы не сидеть на одном месте, ведь бумажек нету, она моталась по этажам, помогала сотрудникам, давала советы, общалась с друзьями и просто приятелями. Выпила за сегодня литры кофе за светской беседой и насмеялась на несколько лет вперед. Просто встретила здесь своего лучшего друга, которого занесло в министерство совсем случайно. Ведь, как помнила Амелия, тот уехал на стажировку в Италию и не горел желанием возвращаться в дождливый Лондон. Но тут он как-то оказался и зашел в министерство. И вот завязалась беседа, как кто устроился, у кого как личная жизнь, да и жизнь вообще. Ее друг уже успел жениться на какой-то чистокровной волшебнице из Италии и через буквально пару недель у них должен был родиться сын. Амелия була ужасно рада за друга, сама рассказывая о своих серых буднях с котом Фамусом. Этот жирный, толстый кот всегда не давал ей скучать по вечерам. Но время в министерстве подходило к концу. Девушка, как всегда, решила немного задержаться. Разобрать бумаги, привести в порядок рабочий стол. В итоге за всем этим прошло около двух часов. И сколько же сегодня, оказывается, сделали без нее. Пока она болтала, какой-то мальчик, что сейчас учился на третьем курсе хогвартса, заколдовал своего друга магла на глазах у его родителей. Амелия немного расстроилась. Она бы могла поехать на этот вызов и стереть память родителям. Она отлично владеет обливиэйтом. Но, видимо, не судьба, хотя, если бы она пришла вовремя с обеда, то успела бы. Но будет и следующий раз. Будущее. Оно такое зыбкое и неизвестное. Особенно с этой войной. Завтра тебя могли убить. Даже пока ты сидишь в каком-нибудь кафе, читая книгу, пожиратели могли спокойно напасть. И с одним пожирателем Амелия связала судьбу. Прекрасно.
Трансгрессировав в сквер рядом с домом, девушка думала, что этот пожиратель в последнее время стал к ней слишком холоден и что пора бы развязывать ниточки судьбы. Если не боиться потерять — а судя по такому отношению, не боиться — значит она ему не очень-то и нужна. Обидно. Амелия-то уже успела в него влюбиться. Тяжело вхдохнув и вставив ключ в замок, она услышала как копошиться в коридоре Фамус. Улыбнулась и зашла в квартиру. Этот черный с белой стрелкой кот всегда поднимал ей настроение. Присев на корточки, даже не скидывая пальто, она погладила его за ушками. Какой же он у нее хорошенький. И подпускает к себе только ее и... Снейпа. При мысли о нем улыбка погасла. Да, черные мысли, никак больше не сказать. А раньше как было? Раньше был смех, улыбки, даже романтика. Прогулки вместе и почти вся осень с ним. Они сошлись в конце августа. И оба помнили этот нелепый случай. Осень была даже не такая холодная как всегда. Небо было серым, вот-вот готовым пролить на англичан литры воды, но Амелии была не так уж и важно. С ней был он, ей было этого достаточно. Страшно то, что она его полюбила. И сейчас, от мыслей что ей придется расстаться с ним, ей становилось больно и страшно. Страшно за свое будущее. Что тогда будет? А хотя все равно. Он — пожиратель. Конечно, никто не знал кто победит в этой войне — Амелия надеялась что не это змееподобное существо, но все же держалась нейтрала, - но им не быть вместе навечно. Хах, мысли о вечности. И это приходят в голову реалистке Боунс. Докатилась! Заработалась, черт.
Что что-то не так, Амелия поняла по отблеску света из гостиной. Отблеск свечи. А она никогда не оставляет даже самого маленького света когда уходит. Фамос зажечь не мог. Увы, он был свего лишь обычный кот, совсем не магическим. Да и запах. Какой-то он не такой. Словно здесь готовили не то, что постоянно ест Амелия. А готовила она прекрасно, ничего не скажешь. Пройдя в гостиную, она увидела Снейпа, который сидел здесь как нив чем не бывало. И гладил запрыгнувшего на его колени Фамуса. А ведь он сам убеждал поставить Амелию волшебные замки, а то война кругом, война, страшно, опасно и все такое. Но девушка наотрез отказывалась. Она была упрямой как баран и вообще не хотела соответствовать окружающий. А то каждый волшебник уже поставил по два. Если не по пять этих магических замков и все равно трясется за свою жизнь. А Амелии что? А Амелии было по-барабану. Ну, вломятся к ней. Ну убьют. Она воспринимала смерть как что-то должное и верила в судьбу. Значит, так суждено. И здесь уже было ничего бы не исправить. Суждено умерерть именно в тот момент — тебя уже никакие замки не спасут. Да даже отличные знания защиты от темных искусств и «превосходно» по заклинаниям. Здесь уже, как ни крутись, а помирать придется. Правда сейчас Амелия подумала, что пришла пора умереть Снейпу. Она не видела его уже три дня, он писал ей какие-то блеклые письма. И вот именно сейчас, когда она уже приняла это важное решение про расстование он так взял и — бац! - появился! И нужно было именно сегодня? Да еще и приготовил ужин. Ведь знал что она любит. И белое вино купил... Неужели пришел вину заглаживать? Да нет, Северус не такой. Боунс его уже немного выучила. Конечно, раскрыть все секреты самого тихого и нелюдимого подростка хогвартса можно бы было только за года       совместной жизни, но Амелии было не суждено. Она уже как-то хотела чтобы он перебрался из своего Паучьего тупика к ней или хотя бы она к нему. В общем, хотела просто жить вместе, но он отказывался. Он даже отказался взять ее ключи. И от этого ей тоже становилось грустно. Навевало на черные мысли. И ведь он еще не заыбл свою великую любовь к Лили, тогда еще Эванс. Теперь уж Поттер. Амелия неплохо общалась с обомими, так что ей приходило приглашение на свадьбу. Но она вежливо отказалась. Тогда было не до этого, просто тогда хотелось побыть одной. У нее был свой глюк, что она пока должна быть одна. Сейчас же она очень ревновала Снейпа к Лили. Прямо с ума сходила по этому поводу. Иногда даже плакала и разбивала посуду. Истерила. Ее уже это так достало... Ей хотелось покоя. А вот он сейчас пришел и сидит как ни в чем не бывало! Чтоб его черти утащили в ад.
- И что же мы тут забыли? - девушка села в кресло напротив, - Я все же поставлю на дверь магический замок.
Только чтобы ты не заходил сюда больше.