[html]<div class="anka"><anka1>

<img src="https://i.imgur.com/iALNPxD.gif">

</anka1><anka2>

эппл торнтон

</anka2><anka3>

24, 03.02.1996

</anka3><anka4>

holland roden

</anka4><anka5>

гетеро

</anka5><anka6>

ассистент книжного редактора

</anka6><anka7>

пешеход

</anka7><anka8>

все сложно

</anka8><anka9>

третье

</anka9>

Держи прямо спину, следи за выражением лица и ни в коем случае не показывай свои негативные эмоции.<br>
Эппл помнит все наставления бабушки, как она исписывала белым мелом аксиомы, что нужно было заучить с детства и всегда следовать им, которых нужно было придерживаться даже перед лицом смерти, ибо ты же представляешь свою семью, ты должна всегда об этом помнить и учитывать. <br>
Она помнит высокие столы, мягкие кожаные кресла и мириады полок с книгами в библиотеке. Можно было забираться по выходным к отцу на колени и показывать пальцем на строчку из книги, чтобы тот ее прочел, если ей самой было еще сложно. В доме постоянно пахло мятой и лимонными пирожными, с которыми у Эппл ассоциируется детство. Она их теперь ненавидит.<br>
В их семье было заведено, что если ты в ней родился, то должен держать лицо до конца, практически с гордо поднятой головой, а иначе про тебя не хотели и слышать и имя было под запретом на семейных ужинах каждый вечер ровно в восемь вечера. Никому нельзя было опаздывать, потому что бабушка Эстер за этим следила слишком пристально, а взгляд ее холодных голубых глаз проникал до самых костей, заставляя от холода покрыться мурашками и почти что начать выпускать пар изо рта. У Эстер было не особо много правил для членов семьи, но все они должны были безукоризненно соблюдаться. <br>
У младших Торнтонов от бабушки остались только жемчужные сережки, которые были в тот день на Эппл, да золотая цепочка, что Алесте за пару дней до подарила сама бабушка. <br>
Эппл любила и своих родителей, и бабушку с дедушкой, не понимала только, почему при упоминании брата отца у Эстер так поджимались губы в тонкую нить и вся она становилась больше похожа на собранного в прыжке зверя. Она не любила говорить про своего младшего сына, который теперь был где-то в Америке, кажется. Большего Эппл не знала, потому что вопросов лишних бабушке задавать боялась, а другие на них просто не отвечали. Хотя саму Эп разрывало от любопытства что тот сделал, чтобы стать изгоем. <br>
Когда Эппл было семь, в семье появилась Алеста, на которую старшая сестра смотрела с любопытством и некоей долей беспокойства. Она отца не особо много видела, по выходным только если, он пропадал постоянно на работе, а мама часто лежала с мигренью. Означало ли это, что она станет их видеть еще реже и не перетянет ли она все их внимание на себя? Хотя сама же в итоге потом и отдавала всех своих коллекционных фарфоровых кукол, которых дедушка привозил из поездок по разным странам. <br>
Бордовый пиджак с эмблемой частной школы раздражал кожу так, что у Эппл постоянно были расчесаны запястья, и она это помнит даже слишком хорошо, ибо у нее до сих пор осталась пара маленьких точечных белых шрамов, едва заметных, от того, как усердно она скребла пальцами по коже, пытаясь унять зуд от материала хотя бы ненадолго. Благо, пиджак вскоре пришел в негодность и школьная форма стала темно-зеленого цвета, который, как считала девочка, отлично сочетался с цветом ее волос. <br>
Учиться в частной школе для девочек в Англии – учиться в клубке змей, которые постоянно пытаются подняться за счет своего происхождения. Если в твоих венах течет кровь каких-то там давно забытых герцогов, или хоть кого-то, кто был приближен к монархии, кто считался аристократией, ты была уже на ступень выше, чем все остальные, чьи родители были просто богатыми людьми. Торнтон автоматически попала на эту ступень повыше, не прилагая усилий, и она не станет отрицать, что была недовольна. Хотя потом это и сыграло с ней злую шутку.<br>
Пожар поглотил дом стремительно, слишком быстро, он распространился по дому меньше, чем за пять минут, все окрашивая в ярко-оранжевый, застилая небо дымом. Все, что осталось от дома – обгоревшие стены, да сад в цветами, которые так любила Эстер, и который уже никому был не нужен. Не выжил никто, кроме девочек, которым повезло находиться в школе в тот день. <br>
В огне ярко горело детство, разлетались на дребезги рамки с фотографиями, с грохотом падали стеллажи с книгами. Пожарные сказали – короткое замыкание, просто стечение обстоятельств, тут никто не был виноват, так получилось, несчастья случаются. В это верилось слабо, но для девочек, что остались за один миг сиротами, это тогда не было особо полезной информацией. Эппл помнила, как мать их отвозила утром в школу, как отдавала ей на завтра бутерброд с арахисовой пастой и малиновым джемом, без корочек, от которых у Эстер всегда осуждающе поджимались губы.<br>
Переезд к дяде в Америку она до сих пор вспоминает, как в тумане. Воспоминания размыты, они всплывают кусками, маячат на задворках памяти и будто бы блокируются. Социальный работник сидела с краю в самолета, пока Алеста смотрела в окно, и постоянно отходила о чем-то болтать с мужчиной с соседнего ряда. Эппл объяснял Алесте, что вон та темная туча за окном может в любой момент разразиться молнией. И Алеста смотрела на это во все глаза, вжимаясь в стекло почти что носом. <br>
Чикаго не был приветливым, не был сногсшибательным, не был тихим английским городком, который заливал на восходе свет и отражался от старых кирпичных домов, которым уже несколько десятков лет. Чикаго был просто другим. С другими людьми, с другим теплом жизни, и, что самое главное – совершенно незнакомым. Чикаго удивлял своими размерами, а уж для Эппл это было так совсем чуть ли не как отдельная страна, и начать в ней ориентироваться было сродни попытаться разобраться в диких джунглях.  <br>
И если Торнтон раньше думала, что в Англии в школе сложно, то это только до того момента, пока не попала в местную. Она уже не была на верхней ступеньке, она теперь была никем, просто новенькой в старшей школе, которая еще и говорила с английским акцентом, который стал причиной для насмешек многих. Если честно, то вспоминать школьные годы Эппл совсем не любит – стать предметом насмешек крутых девчонок в свой первый же год пребывания, если честно, не особо радужная перспектива. Благо, потом это все благополучно разрешилось не без помочь Ронана, и оставшиеся классы в школе прошли без особо громких эксцессов, хотя не без смешных историй, от которых Торнтон до сих пор закатывает глаза и поджимает губы – совсем как бабушка. <br>
После школы Эп поступает в Чикагский университет, набирает себе программы по изучению языков и литературы, пытаясь определиться, что она хочет в дальнейшем. Говорят, у нее в школе были весьма хорошие сочинения, подающие надежды для писательства, но она сама этому никогда значения не предавала, так, только отшучивалась, да иногда писала очередное за Ронана, если тому было слишком лень писать самому.
Дома все чаще слышны скандалы, дома все чаще происходят ссоры с дядей, которому, если честно, его племянницы почти что и даром не сдались, но на него их повесили, и он этому стечению обстоятельств был не рад. Эппл слышала не раз, как он спрашивал, нет ли каких-то других родственников, что могли бы их взять, а если они будут жить с ним, то полагается ли ему что-то, ведь у родителей было огромное состояние. Но, во-первых, счета были заморожены до совершеннолетия Эппл, а, во-вторых, он был не таким уж и большим, чтобы дядя его воспринял, как дар божий. Так что им оставалось просто терпеть и приходить домой как можно позже. <br>
Сразу же после окончания учеба она собирает вещи и съезжает на квартиру, лишь бы быть подальше от этого дома. Ей стыдно перед Алестой, что она бросает ее здесь, но она больше не может, пользуется первой попавшейся квартирой, что видит в объявлениях, и та оказывается очень даже хорошим вариантом. Она устраивается работать ассистентом редактора в книжное издательство, благодаря рекомендациям преподавателей из университета, и вроде как даже подумывает, что, может, попробовать написать что-то свое. Хотя это всего лишь редкие порывы, когда она смотрит на экран ноутбука посреди ночи на темной кухне и думает, что все равно что-то не так.<br>
</div>[/html]